Когда ребенок ощущает какую-то жизненно важную потребность (в еде, внимании, уходе, любви и т.п.), которую он не в силах удовлетворить самостоятельно, он зовет на помощь.

Младенец плачем привлекает внимание матери и, ожидая, что она придет и даст то, в чем он нуждается. Если мать не приходит (или делает не то), ребенок будет чувствовать, как потребность становится все острее и острее, и будет плакать и кричать сильнее: потребность сама никуда не исчезнет. Если проигнорировать его нужду в еде и уходе, ребенок просто не выживет. Результаты неудовлетворения потребности в любви не так очевидны, потому, что убивают не сразу.

Потребность в любви – самая сильная потребность человека. И если к ребенку так никто и не придет, он, конечно, перестанет кричать и плакать, но не от того, что потребность чудным образом исчезла, а от истощения. Ребенок в бессилии и отчаянии, он очень страдает, и к нему приходит понимание, что эта его нужда не может быть удовлетворена никогда никем и никак.

Он начинает искать источник страдания, и находит: это его собственные желания, и чем больше он хочет, тем больше он будет страдать.

Так начинается путь «избавления от желаний».

Он учится забывать о своих чувствах и нуждах. Чтобы отвлечься от боли и неудовлетворенности, ребенок будет старательно учиться: это дети с ранними достижениями, ранними интеллектуальными успехами (уже в 2-3-4 года они начинают читать и считать). Ему свойственны самообвинения. Убежденность «я не такой», «я недостаточно хорош» подпитывается невозможностью направить матери свой гнев за то, что та, например, оставила в яслях и ушла. По сути, он направляет гнев, адресованный матери, на себя. «Она ушла не потому, что она плохая (мама не может быть плохой), она ушла, потому что я плох и не заслуживаю любви». Он очень рано научается оправдывать («понимать») других: «она ушла, потому, что ей надо зарабатывать деньги, и я не имею права требовать от нее быть со мной».



И тогда во взрослом возрасте мы имеем:

1. «Я не знаю, чего я хочу». «Я хочу, чтобы вы мне сказали, что я хочу». Неумение тратить на себя деньги и другие ресурсы. Вера в собственную недостойность лучших условий, лучшей одежды, лучшей работы. Много альтруизма, желания заботиться о других. (Человек неосознанно делает другим то, в чем нуждается сам).

2. «Я не знаю, что я чувствую». Разучился очень давно… Они не чувствительны настолько, что постоянно перерабатываются, переутомляются до истощения.

3. «Я не имею право просить, требовать – даже хотеть чего-то от других людей, особенно от тех, кто для меня ценен». («Я даже знаю, почему они мне это не дадут: у них свои дела и интересы, им не до меня»). «Я никому не нужен», «Меня никто не любит». (В это просто невозможно поверить).

4. Сильнейший страх быть отвергнутым, отсюда – одновременно – демонстрация независимости (как компенсаторное поведение) и самозабвенное прилипание к человеку. Так проявляется страх повторения раннего детского отвержения, «не-принятия», «не-любви».

5. «Я ни на кого не злюсь, я добрый». «Если что-то идет не так, это я сам виноват». Страх предъявлять негативные чувства. Самообвинения и масса негативных убеждений о самом себе. И под всем этим - страх чувств, страх злости, и много отчаяния; сильнейшая борьба между импульсами любви и ненависти.



Это описание характера депрессивного человека. Его 2 основные проблемы (1. хроническое не удовлетворение потребностей и 2. невозможность направить свой гнев вовне, сдерживание его, а вместе с ним сдерживание и всех теплых чувств) с каждым годом делают его все более и более отчаивающимся: чтобы он ни предпринимал, лучше не становится, наоборот, только хуже. Причина – он делает много, но не то.

Если ничего не предпринять, то, с течением времени, либо он «сгорит на работе», нагружая себя все больше и больше – до полного истощения; либо его собственное Я будет опустошаться и обедняться, появится невыносимая ненависть к себе, отказ от заботы о себе, в перспективе - даже от самогигиены. Человек становится похож на дом, из которого судебные приставы вынесли мебель. На фоне безнадежности, отчаяния и истощения, нет сил, энергии даже на мышление. Полная утрата способности любить. Он хочет жить, но начинает умирать: нарушается сон, обмен веществ... Трудно понять - чего ему не хватает именно потому, что речь не идет о лишенности обладания кем-то или чем-то. Наоборот - у него обладание лишенности, и он не в состоянии понять чего лишен. Утраченным оказывается собственное Я. Ему невыносимо тягостно и пусто: а он даже не может оформить это в слова.

Это – невротическая депрессия (лечение антидепрессантами требуется в случае клинической депрессии, когда главный фактор - биологический, а не психологический).


Все это можно предупредить, не доводить до такого результата.

Если вы узнали в описании себя, и хотите что-то изменить, вам необходимо срочно научиться двум вещам:

1. Выучить нижеследующий текст наизусть и повторять его все время, пока не научитесь пользоваться результатами этих новых верований:

Я имею право на потребности. Я есть, и я - есть я.

Я имею право нуждаться и удовлетворять потребности…

Я имею право просить об удовлетворении, право добиваться того, в чем нуждаюсь…

Я имею право жаждать любви и любить других…

Я имею право на достойную организацию жизни…

Я имею право выражать недовольство…

Я имею право на сожаление и сочувствие…

… по праву рождения.

Я могу получить отказ. Я могу быть один.

Я позабочусь о себе в любом случае.



2. Научиться направлять агрессию на того, кому она адресована на самом деле…

…тогда появится возможность испытывать и выражать людям и теплые чувства. Осознать, что гнев не разрушителен, и может предъявляться.



Как заметить ранние признаки депрессивности у других.

Если вы думаете, что человек с депрессивным характером выглядит грустным, или ноет и жалуется все время, то это отнюдь не так. Часто (особенно в молодом возрасте) это очень милый, отзывчивый, общительный и обаятельный человек. Он редко обижается, он всем доволен. Он без труда найдет, как оправдать неблаговидные поступки других людей.

Истинный критерий прост: если он близок к вам, вы никогда не услышите от него прямых требований любви и внимания, требования остаться, если вы уходите, требования изменить ваши планы, если вы хотите что-то не то, чего он ожидал. От ваших искренних признаний в любви, он будет либо сбегать (обесценивать, не замечать, игнорировать, хитро отклонять), либо плакать, если сбежать не получится. Потому, что это очень больно – понимать, как сильно ему нужна любовь, которой так долго нет. Как давно мир «должен» ему любовь…

Есть два момента, которые хочу отметить.

Первый – с удовольствием и благодарностью ко всем, кто меня читает и цитирует. Я очень удивлена тем, что пост «Я не знаю, чего хочу» после полугода с момента его написания и стольких перепечаток сохранил авторство. Правда, сейчас ссылки на него звучат уже как «говорят отсюда», «вроде тут оригинал» или «говорят, что взято тут». То есть сомнения присутствуют .

Второй – с несколько меньшим удовольствием. Иногда в комментариях (как у себя, так и в других блогах) приходилось наталкиваться на: «да ну, в этом все себя узнают», «что-то мы слишком похожи все», «обычный гороскоп», «пост – пустышка».

Хочу возразить вам, господа критики. Нет, не гороскоп. Действительно, признаки депрессивности есть у многих. И эту закономерность я сейчас постараюсь прояснить.





Наше, да и не только наше, поколение – жертвы открытия стерильности, а потом и «воспитания в коллективе».

До того, как появились роддома, основная масса детей после рождения попадала к маме (или кормилице). С появлением идей стерильности и сохранения жизни, - появились роддома, детей стали забирать у матерей – на 10 дней (поправьте меня, если я ошибаюсь). Действительно, смертность как рожениц, так и детей резко пошла на убыль. Но плата за это увеличение выживаемости - 10 дней, когда закладываются основы психического здоровья, и ребенок, как ни в чем более, нуждается в маме – источнике безопасности. Хорошо, что сейчас роддома располагают совершенно другими возможностями – есть надежда, что следующие поколения будут другими.

Вторая беда поколения наших матерей и нас самих – послеродовый отпуск + по уходу за ребенком – когда-то был 2 (!) месяца, потом – год. То есть ребенка очень рано отлучали на целый день (а иногда и на неделю) от матери. С 8-00 до – 19-00. Вы знаете, как долго тянется это время для ребенка, которому еще не нужны друзья-сверстники, когда внимание не удерживается долго на одном и том же предмете? Когда у него уже много новых возможностей, но совершенно нет умения ими пользоваться? Когда он совершает много ошибок, и как никогда болезненно неуспешен, и особенно сильно нуждается в постоянном внимании, похвале, поддержке взрослого…



В результате имеем: отсутствие базового доверия к миру практически у всех, плюс - разнообразные психологические травмы на 1-3 году жизни. Почему разнообразные? Да потому, что всем «повезло» по-разному. Одним достались самоотверженные мамы, плюнувшие на систему и оставшиеся с детьми дома до 3х лет, или хорошие нянечки и бабушки, другим – пощечина в первый день посещения яслей от воспитательницы. У одних были любящие и заботливые мамы по вечерам, у других – уставшие и холодные. У одних были папы и братья/сестры, у других – нет. Короче, разные нюансы. Но в той или иной мере с болезненным отсутствием любви, когда это было позарез нужно, столкнулись все, обнаружившие себя в этой статье. Кто-то больше – кто-то меньше.

Поэтому и кажется, что все мы слишком похожи. Но только в этом ракурсе. Очень может быть, что еще больше вы будете похожи на совсем другой тип, - если посмотреть с другой стороны.

хочу что бы люди начали осознавать это и начали что то менять в "своей", имено в своей жизни!

ЕСТЬ. МОЛИТЬСЯ. ЛЮБИТЬ.
Это не ответ на Ваш вопрос, Аврора, это название книги, которую очень бы рекомендовала прочитать.
Только не фильм....а именно КНИГУ читайте.
Очень женская и очень терапевтическая книга, легко интересно и с юмором написана.