О мазохистах Опции

[Александр Вакуров]

http://lual.livejournal.com/76741.html#cutid1

Макс Бондаренко

Он пришел с лицом убийцы,
с взглядом злого кровопийцы...
Он сказал, что он мой критик и доброжелатель мой.
Что ему, мол, стиль мой низкий
эстетически неблизкий,
я - фуфло, а он - Белинский,
весь неистовый такой.

Т. Шаов.




Общественное сознание часто не видит разницы между мазохистами и саморазрушающимися личностями. На самом деле, это две большие разницы. Или четыре маленькие. В мазохизме, в отличие от самодеструкции, много энергии, много борьбы и протеста. те, которых принято называть "злобными жертвами" и "кузнецами собственного геморроя", - это как раз мазохистические личности.

Мазохиста отличает то, что он способен соорудить себе оскорбление из чего угодно.


Отличный пример мазохистических паттернов поведения зачастую можно встретить в ЖЖш-ных комментах. К примеру, таких: "ваш пост муть дикая и совершенно нечитабельная хуита" (коммент реальный, взят из журнала коллеги). К собствено сабжу может прилагаться подробный - буквально, построчный - разбор текста с комментариями о том, отчего да почему это является-представляется автору коммента именно тем, чем представляется. Может, впрочем, и не прилагаться. Потому что, на самом деле, задачи что-то разбирать-анализировать у мазохиста нет. Его задача - естественно, неосознаваемая - максимально нарушить границы другого человека. Оскорбить, нахамить, наговорить гадостей... добиться в итоге того, чтобы быть посланным нахуй. И дальше радостно орать что-нибудь типа "Посмотрите на него (нее)! Как он(а) себя ведет! Как разговаривает! А еще в очках! А еще в шляпе!".

Собственно, именно ради возможности вот так поорать все и проделывается. Это - момент торжества мазохиста, его бонус, пиковые переживания себя как злобно и цинично похеренного борца за правду, которые составляют его главный выигрыш в отношениях с другими людьми. Собственно, больше ничего ему от отношений и не нужно, весь цимес в том, чтобы воссоздать ситуацию ранней травмы, в которых его-ребенка, отвергали и оскорбляли более взрослые и более сильные. И отыгрывать эту травму в интерьере себя-взрослого, уже способного того, кто отверг и оскорбил, громогласно уличать и обличать.

Логика в стиле "не любо - не слушай, не нравится - не читай" тут не работает. Мазохист так не может. Ни не читать того, что не нравится, ни промолчать, ни даже высказать свое негативное мнение в какой-то более корректной форме. Не потому что не хочет. Потому что - не может. Его прет. Все то, что в окружающем мире не нравится, действует на него, как красная тряпка на быка. Разум в эти моменты безмолвствует, поведением руководит одна, но пламенная страсть - восторжествовать над тем, что не нравится, победить, одолеть, взять верх... "переиграть" свою травму заново, так, чтобы у нее получился счастливый исход. Такой, в котором обидчик покоряется, раскаивается и смиренно признает его правоту.
Такой мазохистический травматик обычно достаточно легко узнаваем. Это и профессиональный рррэволюционэр (неважно, в какой сфере жизни), и штатный борец за абстрактную справедливость, и любой "радетель за чужую добродетель", круголосуточно готовый критиковать все, что видит, от модной в этом сезоне длины юбок до мирового общественного устройства, и каждый, кто старательно пытается "дать ума" и "научить жизни" по запросу и без оного... Всеми ими движет один и тот же (разница только в его интенсивности) порыв - восстановить душевное равновесие, переиграв свою травму.

Не получается. Даже в тех редких случаях, когда оппоненты раскаиваются и признают, удовлетворение и душевное спокойствие все равно не наступают. Может наступить лишь опустошение, которое сам человек ошибочно принимает за временное спокойствие. И это совершенно понятно. Потому что те, с кем борется мазохист сейчас, не имеют ничего общего с теми, кто когда-то нанес ему травму. Эти, из его взрослого настоящего, не более, чем экраны для проекций. Можно сколько угодно выливать на них свою ярость и протест, но эти чувства будут продолжать накапливаться. Потому что "нарыв", который вырабатывает этот эмоциональный "гной" продолжает существовать. И для его излечения нужно, чтобы причины, вызывающие подобные чувства, были осознаны, а сами чувства возвращены по адресу - тем, кто вызывал их когда-то и кому невозможно было их открыто выразить.

[Александр Вакуров]

Мазохистические личности, продолжение.

[Feb. 26th, 2009|02:14 pm]

[ Tags | Макс Бондаренко ]

Давеча прочел в одной я книге,
Там сказал кому-то раб перед таверной:
"Мы, - говорит, - оглядываясь, видим только фиги".
Я вперед смотрю. Там тоже фиги. Скверно.

Т. Шаов.




Если дальше рисовать потрет мазохиста, то получится человек, вовлеченный в круговорот нескончаемых собственных поражений. Зачастую сперва такие люди вызывают сочувствие и желание помочь - ведь они, действительно, страдают, реально и сильно, а потом - агрессию и отвержение. Потому что причины страданий они склонны упорно видеть исключительно вовне, категорически отрицая какой-либо собственный вклад в создание своих неприятностей. Они склонны втягивать окружающих в попытки решения их проблем, попытки. стопроцентно обреченные на поражение. Поскольку для мазохиста важно быть правым, а не быть счастливым.
Появление у него "сторонников" - сочувствующих и готовых помочь - служит подтверждением его правоты и позиции невинно страдающей жертвы; а безуспешность попыток помощи приносит моральное удовлетворение - те, кто считал себя более сильным, уверенным и способным ему помочь, оказались побеждены.

При этом существует такой важный фактор поведения как «провокация с использованием пытки капающей воды». Каждое провоцирующее действие само по себе достаточно минимально и окружающие поначалу не придают ему значения. Но эти действия продолжаются, до того момента, пока не наступает эффект переполнения чаши. Тот, на кого «капают», не выдерживает, срывается и обрушивает на мазохиста весь тот гнев, который накопился. Это позволяет мазохисту оставаться на позиции своей моральной чистоты, как будто на нем оторвались ни за что. Потому что тот повод, по которому произошел взрыв негодования, часто на самом деле, незначительный.
Получение таким образом в свой адрес большого и гневного "фэ!" запускает работу очередного круга абсурда страданий . Мазохист расценивает полученное как несправедливость и переживает свое моральное превосходство: он - весь в белом, а тот, кто сорвался на него "на пустом месте", соответственно - в светло-коричневом. Это переживание заменяет ему удовольствие.

Возникает разонный вопрос - почему удовольствие в жизни нужно находить таким вот вогнуто-выгнутым способм?

И здесь дело в том, чтто с раннего детства для таких людей в удовольствии кроется угроза, и его переживание вызывает сильнейшее чувство вины. Ведь если бы унижаемый ребенок взял верх над родителями, он бы, несомненно, испытал от этого удовольствие. Но за это свое превосходство он был бы родителями - которые, как ни крути, продолжают оставаться более сильными и могущественными - жестоко наказан. Поэтому в мазохистической модели поведения удовольствие тесно связано с наказанием. Жизнь мазохиста - это жизнь без удовольствия. Все, на что они обычно надеются – это на получение некоего вознаграждения в будущем за свои страдания, справедливый реванш над теми, кто его мучил.

Еще одна характерная особенность мазохистического поведения - откладывание дел "на потом". Это идеальная стратегия для того, чтобы быть хронически несчастным и раздраженным, постоянно жаловаться. И ничего не делать для того, чтобы изменить ситуацию - ведь нерешенных проблем и несделанных дел накопилось так много, что совершенно непонятно, с какого краю эту кучу начинать разгребать.

Резюмируя вышеизложенное, можно сказать, что основной пафос мазохистической стратегии укладывается в сообщение "все болит, ничего не помогает" "все плохо и изменить ничего невозможно". Это выстраивание жизни в таком стиле, чтобы все время оставаться несчастным, жертвовующим, склонность попадать в зависимости, работать там, где не нравится, создавать ситуации с таким ворохом проблем, когда сложно понять, за решение какой из них нужно хвататься в первую очередь.
Такое поведение является очень удобным способм для использования собственных детей, которым крайне сложно отделиться от хронически несчастных родителей и зажить своей жизнью, не ощущая себя при этом полными мерзавцами. При этом возможность найти тот вариант поведения, при котором ребенок, отделяясь. мерзавцем не окажется, практически невозможно. Потому что родитель непременно будет жертвенно и очень выразительно страдать. Причем, страдать он будет в любом случае. Если дети из чувства вины остаются рядом с такими родителями - те будут жалуются, что дети не самостоятельны, сидят у них на шее, ничего не добились, не обеспечили их внуками, далее до бесконечности... в случае, если ребенок все-таки рискнет отделиться - родители будут страдать от того, что они не нужны, позабыты-позаброшены.

Все это является следствием той самой установки, в которой быть правым важнее, чем быть счастливым. В выборе между справедливостью и счастьем для мазохиста важнее справедливость. В том виде, в каком он сам ее понимает. Этот выбор делается легко, поскольку про счастье он толком и не знает, что это такое и как оно выглядит.