Стихи Никиты Гладунюка (Поэзия будущего), Читайте настоящие стихи. Наслаждайтесь. Издаю книгу, жду вашего мнения Опции

[Никита Гладунюк]

СЫН ТЕЛЬЦА И ТЁЛКИ
Из раны в небе - брызги кровяных телец.
А я внизу мычал, копытом оземь щелкал
И спорил с небом, кто я - жаждущий телец?
А может быть, я девственная телка?

Луна бесплодная вступила в жгучий спор:
«Эй ты, чудак внизу, копытами не щелкай,
Ведь эти звезды – миллионы ваших спор,
А рану в небе мы зовем небесной щелкой.

Сквозь эту щелку проходил заката вал,
И глыба новых звезд по-новому светила,
И твой отец – телец туда закатывал
Умерших дней потухшие светила»

Луна понурилась, и в спор вступил Уран:
«Ты зол – созвездие тирана, глуп – барана.
Всё небо рана, а скопленья звезд у ран
Видны лишь ночью, много - поздно, мало – рано.

Тебя родила телка, мальчик, - к черту лесть!
И ты растешь внизу, - в ужасном, душном месте,
Но, милый, Бог с тобой, не нужно к черту лезть.
Созвездий много: света, тьмы, уродства, мести…

А выше неба только дьявольская пасть.
Там твой отец – зубами космоса разжеван.
Ты царь, так выбирай, - в глазах родного пасть,
А может быть, взлететь в глазах чужого».

С телец небесных, как обычно, ночь стекла,
И пролилась на землю краской цвета сливы,
А вы под куполом небесного стекла.
Я видел, как вы умирали, как росли вы.

ПОСЛЕСЛОВИЕ
Я звездный сын, - я сын тельца и телки!
. . . . . . . . . . . . .
Остатки звезд лучи рассвета ели.
Туманом утро плюхнулось на елки,
И сумрак еле-еле ели Ели.

[Александр Вакуров]

Добро пожаловать на форум, Никита!

[Никита Гладунюк]

Сообразил я наконец

А теперь остальные стихи как размещать?

В ответах?

[Никита Гладунюк]

В этом стихотворении я использую лесенку вверх, которую сам придумал. Она означает - радостно, громко. В общем - интонация вверх. Читать всегда с новой строчки. Не сломайте мозги. Я изрядно их попортил, пока писал.

ПОЭТИЧЕСКИЙ ВЗРЫВ
1
взрыв!
поэтический
грядёт
Товарищи люди,
оружия!
не прячьте
Поэты,
Бой не закончен!
взрыв
оружейными взрывами
К победе шагай,
Не впустую ору же я!
Вперед!
Свалявшийся воздух.

2
Товарищи козы,
компост ваших книг
перерыв,
Я осознал:
не спасут вас ни Путин,
ни партия.
Вы пишете сердцем,
мозгам объявив перерыв…
Жизнью седой
лет на триста прибит
к ученической парте я.

3
На коже бумажной
зудел воспаленный нарыв,

От сморщенных строк
нафталином
и пафосом дуло.
Старик,
в этой куче
живучую рифму нарыв,
Лицо опустил –
опустевшее, злое -
как дуло.

4
Потом приподнялся –
глазами скоблил потолок,

Бумагу глазами облизывал -
пачку за пачкой…

потолок?!
В муку потолок
Запачкал бумагу?!
запачкай!
И ещё одну пачку
Другой потолок потолки!

5
взрыв!
поэтический
Грядёт
Плевать нам на деда!
оружия!
готовьте
Поэты,
Бой не закончен!
взрыв
взрывами
оружейными
К победе шагай,
Не напрасно ору же я!
Вперед!
Свалявшийся воздух!

[Никита Гладунюк]

Пардон
Всё сбилось. Вот этот же стих, но уже написанный нормально.


ПОЭТИЧЕСКИЙ ВЗРЫВ!
Товарищи люди, грядёт поэтический взрыв!
Бой не закончен! Поэты, не прячьте оружия!
К победе шагай, оружейными взрывами взрыв
Свалявшийся воздух. Вперёд! Не впустую ору же я!

Товарищи козы, компост ваших книг перерыв,
Я осознал: не спасут вас ни Путин, ни партия.
Вы пишете сердцем, мозгам объявив перерыв…
Жизнью седой лет на триста прибит к ученической парте я.

На коже бумажной зудел воспаленный нарыв,
От сморщенных строк нафталином и пафосом дуло.
Старик, в этой куче живучую рифму нарыв,
Лицо опустил – опустевшее, злое – как дуло.

Потом приподнялся – глазами скоблил потолок,
Бумагу глазами облизывал – пачку за пачкой…
Запачкал бумагу?! В муку потолок потолок?!
Другой потолок потолки! И ещё одну пачку запачкай!

Плевать нам на деда! Грядёт поэтический взрыв!
Бой не закончен! Поэты, не прячьте оружия!
К победе шагай, оружейными взрывами взрыв
Свалявшийся воздух! Вперед! Не напрасно ору же я!

[Никита Гладунюк]

МЕДНЫЙ ВЕК ПОЭЗИИ
Мой наглый стих, надеюсь, вас до мозга поразит.
Венчает строчку лишь плохой поэт глаголом!
Слабеют строки - вместо рифмы жирный паразит,
И ваш стишок выходит куцым, тощеньким и голым.

Чудная рифма – и в груди набухла солнцем рожь.
Простая – горечь в животе и в сердце рези.
Одно лицо на десять тысяч безразличных рож.
Мне очень жаль, что я родился в медный век поэзии.

Ведь мой живот щекочут изнутри колосья ржи,
А брюхо «рожи» - бередят обрезки меди.
Не ухмыляйся, «рожа», и, прошу тебя, - не ржи:
Мои стихи тебе не второсортные комедии!

И снизу злобно дергать за рукав меня не сметь!
Я не хочу терпеть словесных экзекуций.
Где серебро? Где золото? Осталась только медь.
И чей-то стих стучит в твое окно, - голодный, драный, куцый

-«Вы знаете, ведь мой отец был чистокровный стих!
«Ого! Чудовище! А ты-то сам, не стих ли?»
«Да, нет, вы что. Я не успел родиться - сразу стих,
Но до сих пор зато мои родители не стихли».

Никчемный, безобразный стих согнулся, как бемоль,
И начал рвать на голове седые рифмы:
«Кошмар! Я нужен миру, словно новой шубе моль,
Из-за меня мы все потонем, налетим на риф мы!»

Скажите, век чего придет, когда потухнет медь?
Поэт – помойка, стих – помоешная чайка.
Ну, что пиши, пиши, всю землю мусором пометь, -
Но после вас поэзию попробуй, раскачай-ка.

Чтоб мой дремучий стих, читатель, в мозг тебе запал,
Держись подальше от изгибов слов-лиан ты!
В мои от жара красные сердца воткни запал
И подожги, чтоб с ярким звоном брызнули брильянты.

И канет в Лету век ехидной меди – медных труб,
Они не выдержат брильянтов – сгустка мощи.
Потом поэты бросят в яму чей-то рыхлый труп.
Смущаясь, будут гнить, но не сгниют пустые мощи.

Мой наглый стих, уверен, вас до мозга поразит
И в самый центр иглой пройдет, - не в виде кома.
А от мощей моих всё больше плесенью разит.
Как жаль: теперь ни то ни сё - не сон, не смерть, не кома.

[Никита Гладунюк]

О ТОМ, КАК МАКСИМ ТАРАНОВ СМЕНИЛ ФАМИЛИЮ

1
Влюбился как-то раз мужик Максим Таранов
В супругу повара, а может быть, в жену.
«Уедем,
Марфа!?
Отвечай мне!
ну же, ну!
Плевать, что «твой» -
Начальник в мире ресторанов!

В Париж уедем и останемся в Париже
И там, любимая, откроем ресторан.
Настанет счастье,
Вместо боли,
Вместо ран!
Он не найдет нас.
Ну, Марфуша,
Говори же!»

«Нам жизнь счастливая не будет даже сниться!
Максим, любимый, ну о чем мы говорим!?
Отыщет, сволочь -
Хоть Венеция, хоть Рим!
Какая разница –
Варшава,
Сочи,
Ницца!»

«А может, на Таити? Ведь ему же…»
«Давай – Таити, только бы от мужа!»

2
И всё же, много на земле замочных скважин,
В одну из них как раз глядел взбешенный муж:
«Кому же в нашем мире верить?
Ну, кому ж!?
Ох, потаскуха,
Даже муж тебе не важен!

Права изменница: хоть в Африке, хоть в Ницце
Услышу гулкие хлопки твоих ресниц.
Моя бы воля,
я б из тысячи блудниц
Медаль вручил тебе –
почетнейшей блуднице.

Таите правду, голубки? Ну, что ж – таите!
И эта сука, называется - жена!?
Ведь, мужиками с детских лет окружена…
Пожалуй,
С вами я слетаю
На Таити».

Характер повара был хлёсток и упруг,
И все в Таити: друг с супругой и супруг.

3
«Марфуш,
Приехали», -
Сказал Максим Таранов, -
«А повар твой, - не повар вовсе,
Он - баран!
Давай-ка завтра лучше сходим в ресторан.
Не страшен больше этот…
Хрен страны баранов!»

Пришли в отель.
В отеле ели, пили, спали.
Так громко спали,
Что сосед внизу не спал.
И в ресторан пошли, едва лишь месяц спал,
А как пришли они, и звезды с неба спали.

«Максим, не слишком ли пришли с тобой мы рано?»
«Нет-нет…
О боже!
Что написано в меню!?
Какая наглость!
Я фамилию сменю!»
ЗАКУСКА – «МАРФА», а ДЕСЕРТ – «МАКСИМ ТАРАНОВ».

«Ну, голубочки, и чего же вы стоите!?»
Вот так любовники слетали на Таити.

[Никита Гладунюк]

МЯСНЫЕ МУХИ

Сдурев от смрада рыхлой падали,
Толкаясь, бешено жужжа,
Мясные мухи глухо падали
На брюхо мертвого ужа.