Стихи Никиты Гладунюка (Поэзия будущего), Читайте настоящие стихи. Наслаждайтесь. Издаю книгу, жду вашего мнения Опции

[Никита Гладунюк]

СЫН ТЕЛЬЦА И ТЁЛКИ
Из раны в небе - брызги кровяных телец.
А я внизу мычал, копытом оземь щелкал
И спорил с небом, кто я - жаждущий телец?
А может быть, я девственная телка?

Луна бесплодная вступила в жгучий спор:
«Эй ты, чудак внизу, копытами не щелкай,
Ведь эти звезды – миллионы ваших спор,
А рану в небе мы зовем небесной щелкой.

Сквозь эту щелку проходил заката вал,
И глыба новых звезд по-новому светила,
И твой отец – телец туда закатывал
Умерших дней потухшие светила»

Луна понурилась, и в спор вступил Уран:
«Ты зол – созвездие тирана, глуп – барана.
Всё небо рана, а скопленья звезд у ран
Видны лишь ночью, много - поздно, мало – рано.

Тебя родила телка, мальчик, - к черту лесть!
И ты растешь внизу, - в ужасном, душном месте,
Но, милый, Бог с тобой, не нужно к черту лезть.
Созвездий много: света, тьмы, уродства, мести…

А выше неба только дьявольская пасть.
Там твой отец – зубами космоса разжеван.
Ты царь, так выбирай, - в глазах родного пасть,
А может быть, взлететь в глазах чужого».

С телец небесных, как обычно, ночь стекла,
И пролилась на землю краской цвета сливы,
А вы под куполом небесного стекла.
Я видел, как вы умирали, как росли вы.

ПОСЛЕСЛОВИЕ
Я звездный сын, - я сын тельца и телки!
. . . . . . . . . . . . .
Остатки звезд лучи рассвета ели.
Туманом утро плюхнулось на елки,
И сумрак еле-еле ели Ели.

[Никита Гладунюк]

ВСТУПЛЕНИЕ
Про что писать: про Пушкина, про гибель комара ли?
Про то, как на кондуктора в трамвае наорали?
Уже известно, как союз писатели марали.
Так напишу, как старики орали о морали!

В конце хочу услышать «браво!» вместо злобного «бравей!»
Не зря же деды штык-ножи фашистской кровью пачкали!

САМ СТИХ
Наморщив лоб, старик зажал меня в тиски седых бровей:
«Ты что же, куришь, паразит? В кармане-то - не пачка ли?

А прикурить слабо, как я в сороковых, от взрыва бомбы?
Не за бумажки воевал, не брал пример с американца.
Иначе ты не вылез бы на свет, а вылез – был рабом бы.
Так пусть в стране свободной на рубле мое лицо чеканится!

И без того багровый Кремль в крови Адольф чуть-чуть не искупал,
Но через год советской кровью поперхнулась Фридрихштрассе;
Негоже, чтоб немецкий человек грехи фашизма искупал -
Уже давно пора убрать фашистский крест с немецкой расы.

Когда нависла над Рейхстагом голова войны орлиная,
Когда на лбу орла фашисты гордо рисовали свастику, -
Растекся в море русской крови от Москвы и до Берлина я
И там пропал. Но до сих пор советским потом, дети, с вас теку».

[Никита Гладунюк]

ЭКСКУРСИЯ В ИНСТИТУТ МОЗГА
Своей любовью довели до слёз
Козу бы!
А я бы взял -
И успокоил бедную козу.
Так мало времени –
Сочится жизнь сквозь зубы!
А кстати,
Мозг-то мой
Поместится в тазу?

Пока поэт-слюнтяй
Жевал свои козюли,
Строчил про ночь,
Про день,
Про виноградную лозу, -
Я спрашивал:
«Не жалко вам козу ли?» -
И думал:
«Мозг мой не поместится в тазу!».

А мозг плохих поэтов
Помещается в ведре ли?
Пока живой, -
Вопросы-мотыльки слетают с губ:
Наверно, мог бы я виском прижаться к жалу дрели?
А если испугался бы –
Доверил дрель врагу б?

Читатели,
А вы меня слезами-то бы залили?
А если вырежут мозги,
То мысли в них умрут?
И как узнать потом –
Мозги-то вырезали ли?
Вдруг вскроют голову, а там…
Огромный изумруд?

А может до краев наполнить таз
Одна слеза ли?
Конечно!
Я одной слезой соседей снизу залил!
Вопросы-тараканы с потолка на мозг слезали.
Я видел:
Чьи-то языки с бумаги
Стих слизали!

Козу довел поэт-слюнтяй!
Коза, да ты жива ли?
Я не умею отличать читателей от коз.
Мне наплевать, что вы, глупцы,
Мой стих не разжевали!
Пусть от стиха башка твоя,
Читатель,
Треснет, как кокос!

Довольно, может, на любовь
В стихах-то опираться!
Ведь те, кто пишут про любовь –
Едят свои козюли!
А извлеченье мозга –
Нету лучше операций!
Какая разница –
В ведре их понесут,
В тазу ли!

Как я хочу,
Чтоб мне,
Поэту,
Мозг мой показали!
В мозги других,
Читатель,
Я и так могу залезть.
Ну, а спасибо-то за стих мне скажет не коза ли?
Я буду благодарен вам за всё!
За хамство
И за лесть.

[Никита Гладунюк]

КУЧЕР
По мнимой ткани силуэта
Упрямый кучер бил хлыстом,
Ему мерещилась карета
И конь с сиреневым хвостом.

А из хвоста, сверкая солью
Горячих черноморских скал,
Дразнили сны - и с детской болью
Упрямый кучер их искал.