Кризис. Личностный кризис Опции

[Александр Вакуров]

Кризис. Личностный кризис.

Как сказал на своём вчерашнем выступлении профессор кафедры психологии М.В. Уткин:


Кризис это всегда утрата:

• Прежних смыслов.
• Прежних целей. Прежней системы целей.
• Прежней системы коммуникациии.

Так вот, всё это у меня сейчас есть. Очень многие смыслы сейчас утеряны. Ну, нельзя сказать, что утеряны - они пересматриваются.

Огромная система ценностей сейчас разваливается по кускам, приходится и её пересматривать, проверяя их и по отдельности и во взаимосвязи.

Системы коммуникации НАСТОЛЬКО меняются, что даже трудно предположить, во что это выльется дальше.

Вы спросите: "И что?!", "Что дальше?!"

Я смотрю в будущее с воодушевлением. И вдохновением. Немного со страхом, как это и должно быть. Но - даже с восторгом и конечно с любопытством.

И благодарен каждой секунде прожитой жизни.

[Александр Вакуров]

Что такое КСВ

Не так давно мой заочный собеседник на «Радио Зенит» сказал, что кризиса среднего возраста нет. Те, кто на него сетуют, просто «бесятся с жиру». А разговор – ни о чем… И в чем-то он, безусловно, прав. Не у всех есть потребность разбираться в том, что же с ним (с ней) происходит на рубеже 40-летия. И для кого-то КСВ – абстракция. А для кого-то – мощная реальность. И любая однобокая трактовка будет ошибочна, как в истории со слоном – когда для одних «слон – это веревка», а для других – «бревно».

В предыдущих постах я писала, что попытка найти какую-то общую рамку для этого явления привела как раз к эффекту восприятия «слона с завязанными глазами». Почему такая разрозненная информация?

Наука, которая стремится объяснить все и вся, нуждается в статистических данных для принятия концепции. А в данном случае их просто нет. (Я, например, не смогла найти результатов всесторонних исследований КСВ.) Как же так получилось? Вот что пишет об этом Гейл Шихи в своей книге «Возрастные кризисы»: «Изучение процесса развития ребенка помогло выявить каждый нюанс их роста и дало нам удобные штампы: беспокойные двухгодовалые и шумные девятилетние дети. Юность тоже была тщательно разложена по полочкам. Но — скрупулезный анализ развития личности разработан только до восемнадцати-двадцатилетнего возраста. После двадцати одного года мы предоставлены самим себе и плывем вниз по течению до старости, когда нас начинают изучать геронтологи. И все это время только медицинские работники интересуются нашим физическим здоровьем.

Значительно легче изучать подростков и стариков. Обе группы находятся в учреждениях (школах или домах престарелых), где они являются пленниками. Остальные же мечутся в основном потоке запутанного и обезумевшего общества, пытаясь придать некоторый смысл своему существованию и пробиться через неопределенность».

Действительно, что об этом явлении – кризисе середины жизни – на слуху, кроме знаменитых стихов Высоцкого, трактования китайского иероглифа и растиражированных мифов о разбитых семьях, когда кто-то из супругов «вдруг» осознал, что «вся предыдущая жизнь с тобой была ошибкой»? Отзывы о КСВ разнятся от «Ну, думал пару месяцев, как мне жить дальше, тревожно как-то было…» до историй «поменял (-а) все» и отчетов о пугающих глубинах отчаяния, страха, депрессий и т.п. (Про типичные симптомы этого периода я писала ранее.) И вряд ли все составляющие это континуума можно перечислить. Однако, разбираясь во всем этом калейдоскопе информации о КСВ, можно выделить несколько общих тенденций – явных и неявных.

Начнем с очевидных. Во-первых, КСВ является одним из личностных кризисов в ходе нашей жизни. А значит, это просто (!!!) период определения дальнейших жизненных целей. Однако попробуйте это «просто» сказать пережившим и переживающим его тяжелую форму, людям, которые годами – годами! – не знаю, как им жить дальше.

И что так? Дело в том, что в середине жизни человек имеет высокий шанс попасть в несколько личностных кризисов одновременно. Это возрастной и экзистенциальный кризисы плюс вероятность «бытового» (или жизненного). А в нашем времени и нашей стране – еще и социального. И это без пресловутого экономического. Поэтому, вторая закономерность – это вероятность суммы кризисов. А это само по себе отягчающее для психических процессов обстоятельство. Потому что, как правило, без специальных сознательных усилий человека, его попытки ответить на вопрос «Что со мной происходит?» мозг будет «смешивать» и события, и причинно-следственные связи. Короче, попытка найти ответ на вопрос «Что же мне делать?» и/или «Как жить дальше?» окажется безуспешной. Так что один из шагов грамотного проживания КСВ – это определить, какой из вышеназванных имеет к вам отношение.

Каждый же из перечисленных кризисов имеет собственную архитектонику. И уникальные задачи, которые он ставит перед человеком. Обо всем этом будет далее.