Полезные статьи Опции

[Александр Вакуров]

Фильм о боли

Алексей МАКАРКИН
Анджей Вайда снял фильм о Катыни. О польских офицерах, расстрелянных под Смоленском, и об их семьях. О преступлении и попытке скрыть его. О людях, избиравших разные жизненные пути, когда «век-волкодав» принуждал их к драматическому выбору. Когда выжившие могли завидовать погибшим, что тем уже не больно.


Вайда снял фильм, а не политическую однодневку – впрочем, само предположение об обратном было бы оскорблением для великого режиссера. У него не было возможности воздействовать на братьев Качиньских, которые, видимо, в силу воспоминаний о собственном опыте жизни в просоветской Польше, стали организовывать коллективные просмотры для военнослужащих и школьников. Кстати, такое политическое действо не помогло им выиграть выборы – избиратели крупных городов Польши отказали им в доверии, отдав свои голоса оппозиции, что и решило исход кампании.
Кстати, свое отношение к использованию трагедии в политических целях Вайда недвусмысленно высказал в фильме, в котором представлены два почти идентичных ряда военной кинохроники – немецкой и советской, посвященной Катыни. В этих хрониках почти одними и теми же словами противоположная сторона обвиняется в гибели поляков – эмоционально, с надрывом, с сознательной спекуляцией на боли. Если с советской стороны речь шла о заведомой циничной лжи (освященной именами академика и митрополита – они также есть на этих кадрах), то с немецкой – об особой форме цинизма, при которой преступник с видом оскорбленной невинности обличает другого преступника в совершенных тем злодеяниях.

В фильме нет ни одного реально существовавшего исторического персонажа, хотя у многих есть прототипы – реально жившие люди. Генерал – не совсем Сморавиньский (хотя подходит по возрасту и некоторым подробностям биографии) и не совсем Минкевич (хотя как старший по званию именно он был командиром для офицеров в Козельском лагере). Ротмистр, почти до самой гибели ведущий записи в своей книжечке, – не «копия» майора Сольского, чей дневник стал одним из основных документов катынской драмы. Русский капитан Попов, спасающий семью польского офицера, – вовсе не живое воплощение политкорректности. Во-первых, у него, как и у других героев фильма, есть реальные прототипы, а, во-вторых, литературный предшественник – вполне приличный капитан Рыков из «Пана Тадеуша» Мицкевича, не так давно экранизированного тем же Вайдой (царского капитана играл Шакуров, а советского в «Катыни» — Гармаш).
Всем героям фильма больно. Кто-то (как поручик, призванный в армию мирный конструктор спортивных самолетов) находит утешение в Боге, сжимая в руках до самого конца четки. Кого-то, как другого поручика, чудом спасшегося от гибели и сделавшего успешную карьеру в просоветской польской армии (к концу войны – уже майор!), боль, стыд и одиночество в кругу своих коллег, боящихся прослыть неблагонадежными, приводит к самоубийству. Свою боль скрывает вдова ротмистра, тихо работающая в заштатной фотостудии. Боль ощущается в гордой непреклонности вдовы генерала.

На боль по-разному реагируют две сестры поручика-конструктора. Одна выбирает путь, который в церковной практике называется «акривией» — оказывая почести погибшему брату, она твердо и непреклонно идет на конфликт с системой, понимая, что ее как минимум ждет тюрьма. Другая следует «икономии», идя на компромисс с доминирующей системой, рационально полагая, что стенку нельзя пробить головой. Вайда не судит никого из своих героев (все палачи подчеркнуто обезличены и практически лишены индивидуальных характеристик, так что они не в счет). Та же сестра-конформистка принимает в школу сына погибшего в Катыни офицера, несмотря на его явную ненависть к убийцам отца; и не ее вина, что ему не приходится в ней учиться – боль к тому времени уже привела его к вооруженной борьбе с почти неизбежным трагическим концом. Здесь вспоминаешь Марека из «Пепла и алмаза», который тоже гибнет, только-только успев полюбить. Разница в том, что здесь герой так и не успевает убить перед смертью.

Пока что «Катынь» демонстрировалась один раз – в Москве, в польском посольстве, в присутствии небольшого числа зрителей. Мне кажется, что люди в зале тоже испытывали боль – во всяком случае, во время сцен деловито-профессионального расстрела. Это была тихая боль, без демонстраций и истерик, после просмотра хотелось помолчать.

Покажут ли «Катынь» на российских экранах? Уже звучат голоса, что нет, не решатся. Отношения с Польшей изрядно испорчены (вряд ли смена правительства приведет к их быстрому потеплению), и многие россияне до сих пор убеждены, что их соотечественников оклеветали, приписав им нацистское преступление. Представляется, впрочем, что реальность будет иной, более соответствующей теперешней стилистике, – фильм покажут, но не на основных каналах и не в прайм-тайм. Может быть, на «Культуре» — Михаил Швыдкой уже упоминал о такой возможности. И не во всех кинотеатрах, а в некоторых, для «просвещенного зрителя». В любом случае можно будет посмотреть этот фильм на DVD. А посмотреть надо – хотя бы для того, чтобы понять, почувствовать чужую боль и сопереживать ей.



«Ежедневный журнал».
13.11.07 08:11

[Александр Вакуров]

Катастрофа "Титаника" показала, что нехватка времени мешает альтруизму

http://mysciencestyle.blogspot.com/2010/03...azala-chto.html

МОСКВА, 2 мар - РИА Новости. Катастрофы "Титаника" и "Лузитании" показывают, что выбор человека между эгоизмом и альтруизмом зависит от того, сколько времени есть для этого выбора, считают ученые из Австралии и Швейцарии, чья работа опубликована в журнале Proceedings of the National Academy of Sciences.
Среди выживших пассажиров "Лузитании", затопленной немецкой подводной лодкой в 1915 году, преобладали молодые мужчины и женщины в хорошей физической форме. С "Титаника" же, столкнувшегося с айсбергом в 1912 году, удалось спастись в основном женщинам, детям и людям, сопровождающим детей.
Бенно Торглер (Benno Torgler) из Технологического университета Квинсленда в Австралии и его коллеги считают, что причина такого принципиального различия - длительность катастрофы: "Титаник" опускался на дно почти три часа, тогда как "Лузитания" затонула всего за 18 минут.
"Мы показали, что давление времени, похоже, является крайне важным фактором, объясняющим поведение человека на грани жизни и смерти. Хотя оба судна и состав их пассажиров были достаточно похожи, поведение индивидов разительно отличалось", - пишут авторы работы.
Ученые проверяли гипотезу о рациональности человеческого поведения, существующую в современной экономической теории, сопоставив данные о выживших в двух морских катастрофах и характеристики самих событий.
Они выяснили, что на "Титанике", где было время для того, чтобы социальные нормы взяли верх, шансы выжить у ребенка были на 14,8% выше, чем у мужчины, у человека с ребенком - на 19,6%, а у женщины - более чем на 50%. "Лузитанию" на шести спасательных шлюпках, которые успели спустить на воду, покинули в основном молодые и здоровые мужчины и женщины.
Кроме того, Торглер и коллеги увидели различия и в социальном классе спасшихся: на "Лузитании" это были преимущественно пассажиры нижних палуб с самыми дешевыми билетами, тогда как на "Титанике" у пассажиров первого класса шанс спастись был на 44% выше, чем у остальных.
По их мнению, полученные результаты свидетельствуют о том, что поведением индивида при быстром развитии ситуации движут инстинкты выживания и эгоизм. Установки, заложенные обществом, работают только тогда, когда есть время для их осознания.
Некоторые коллеги ученых указывают на то, что определяющие факторы спасения могли быть не связаны с нормами общества. Так, Дэниэл Крюгер (Daniel Kruger) из Университета Мичигана считает, что пассажиры "Титаника" могли следовать мощному эволюционному инстинкту сохранения вида, присущему человеку.
"Люди на "Титанике" были более склонны помогать тем, кто имеет большую ценность с этой точки зрения, то есть детям и женщинам детородного возраста", - отметил Крюгер, чей комментарий к статье приводит Los Angeles Times.
Другие специалисты отмечают, что теория хорошо описывает ситуации на "Титанике" и "Лузитании", но может не быть общей закономерностью. Президент Исторического общества "Титаника" Эд Камуда (Ed Kamuda) в комментарии для газеты приводит контрпример.
По его словам, одинаковое время, в течение часа, тонули "Атлантик" в 1873 году и "Императрица Ирландии" в 1914 году. В первой катастрофе не выжило ни одной женщины и спасся всего один ребенок, а во второй среди выживших большинство составляли женщины.