Эпистемология, Статьи и ссылки Опции

[Александр Вакуров]

Социальная эпистемология

Социальная эпистемология – специфическая для социальных наук теория познания, изучающая социальное измерение знания или информации. Наибольшую сложность здесь представляет собой определение понятия «знание». В целом социальные эпистемологи вслед за представителями немецкой традиции социологии знания не проводят различие между знанием научным и другими формами знания, отказывая первому в «особом» статусе. Некоторые представители этого направления считают, что классическая эпистемология была слишком «индивидуалистичной», другие полагают, что социальная эпистемология как радикально отличная от прежних взглядов на природу познания должна со временем вытеснить классическую эпистемологию. Так, следует отказаться от использования концептов вроде «истина» и «обоснование» (justification) и сосредоточиться на том, как распространяется знание в обществе и какое именно знание считается (ситуативно и относительно) истинностным. Здесь под знанием понимается «то, во что верят люди», и что институционализировано в сообществах (т.н. «эпистемические сообщества» у К.Кнорр-Цетины), культуре («парадигма» по Т.Куну) или контексте («дискурс» М.Фуко). Социальная эпистемология обнаруживается там, где есть попытка проследить связь между социальными силами (власть, интересы группы) и структурой воспроизводства знания как «задуманного в чьих-то интересах». Поэтому справедливо считать одним из первых представителей этой концепции К. Маркса (понятие «идеология»). Теоретическая значимость социальной эпистемологии обусловлена той ролью, которую играет общество в производстве и распространении знания. Благодаря своей универсальной способности усмотреть социальный подтекст или чье-то присутствие в знании любого типа (просто потому, что любое знание с неизбежностью становится кому-то выгодно или в чьих-то интересах), социальная эпистемология получила особое распространение в социальных науках как реакция на книгу Т.Куна «Структура научных революций» и «антирепрезентативной» риторики Р.Рорти. В философии науки социальная эпистемология имеет сильную оппозицию в лице эпистемологического фундаментализма и критического рационализма «позитивистского» направления.

Эволюционная эпистемология. Карл Р. Поппер

Карл Р. Поппер
Popper Karl A Evolutionary Epistemology // Evolutionary Theory: Paths into the Future / Ed. by J. W. Pollard. John Wiley &. Sons. Chichester and New York, 1984, ch. 10, pp. 239-255.
Примечание автора: Статья основана на лекции, прочитанной после конференции "Открытые вопросы квантовой физики" в Бари, Италия, 7 мая 1983 г.

1. Введение
Эпистемология - английский термин, обозначающий теорию познания, прежде всего научного познания. Это теория, которая пытается объяснить статус науки и ее рост. Дональд Кэмпбелл назвал мою эпистемологию эволюционной, потому что я смотрю на нее как на продукт биологической эволюции, а именно - дарвиновской эволюции путем естественного отбора.

Основными проблемами эволюционной эпистемологии я считаю следующие: эволюция человеческого языка и роль, которую он играл и продолжает играть в росте человеческого знания; понятия (ideas) истинности и ложности; описания положений дел (states of affaires) и способ, каким язык отбирает положения дел из комплексов фактов, составляющих мир, то есть действительность".

Сформулируем это кратко и просто в виде двух следующих тезисов.

Первый тезис. Специфически человеческая способность познавать, как и способность производить научное знание, являются результатами естественного отбора. Они тесно связаны с эволюцией специфически человеческого языка.

Этот первый тезис почти тривиален. Мой второй тезис, возможно, несколько менее тривиален.

Второй тезис. Эволюция научного знания представляет собой в основном эволюцию в направлении построения все лучших и лучших теорий. Это - дарвинистский процесс. Теории становятся лучше приспособленными благодаря естественному отбору. Они дают нам все лучшую и лучшую информацию о действительности. (Они все больше и больше приближаются к истине.) Все организмы - решатели проблем: проблемы рождаются вместе с возникновением жизни.

Мы всегда стоим лицом к лицу с практическими проблемами, а из них иногда вырастают теоретические проблемы, поскольку, пытаясь решить некоторые из наших проблем, мы строим те или иные теории. В науке эти теории являются высоко конкурентными. Мы критически обсуждаем их; мы проверяем их и элиминируем те из них, которые, по нашей оценке, хуже решают наши проблемы, так что только лучшие, наиболее приспособленные теории выживают в этой борьбе. Именно таким образом и растет наука.

Однако даже лучшие теории - всегда наше собственное изобретение. Они полны ошибок. Проверяя наши теории, мы поступаем так: мы пытаемся найти ошибки, которые скрыты в наших теориях. Иначе говоря, мы пытаемся найти слабые места наших теорий, точки их слома. В этом состоит критический метод.

В процессе критической проверки часто требуется большая изобретательность.

Продолжение здесь


ЭПИСТЕМОЛОГИЯ ГАСТОНА БАШЛЯРА И ИСТОРИЯ НАУКИ

Интегральная эпистемология от индивидуального Понимания к постнаучному здравому смыслу Статья публикуется не полностью. Продоллжение на сайте-источнике.

В качестве аннотации приведен краткий перечень затронутых в работе проблем: индивидуальное понимание и всеобщее знание, - принцип неопределенности знания и понимания, - индивидуальное понимание и ограниченность научной теории, - пространство качеств предмета научной теории, - истинность научных высказываний и достоверность научных теорий, - демаркация научного знания, - единая научная теория и предел научного познания, - интегральная эпистемология, - истинность философских высказываний и формальное решение философских проблем, - постнаучный здравый смысл и интегральная философия, - Истина в научном познании.




Предисловие
Целью работы является обоснование нового интегрирующего подхода к проблемам эпистемологии (термин «эпистемология» принят в современной философии для обозначения теории научного познания, дословно – «учение о знании»). Основу интегральной эпистемологии составила мысль, что понимание сущности научного познания и науки в целом невозможно в рамках какой-либо одной философской теории, отдельного философского направления (течения, школы, системы), и что максимальное понимание достижимо лишь при рассмотрении всех имеющихся подходов и концепций как взаимодополняющих, логически и исторически необходимых.

Расширяя понятие «интегральная эпистемология», я намечаю также задачу осознания всей философии как интегральной дисциплины. Термин «интегральная философия» уже задействован К. Уилбером для обозначения его философской системы. Подход Уилбера близок к моему по стремлению показать необходимость и продуктивность всех развиваемых до настоящего времени философских направлений, но методологически он заключается лишь в предложении некоторой системы классификации философского знания, довольно продуктивной, но, конечно, не единственно возможной. И это сведение интегральной философии к стандартной формальной классификационной системе, на мой взгляд, существенно ограничивает ее ценность.

Методологический принцип, которому я старался следовать при написании этой работы, я назвал «автокритический метод» (в развитие бытующего ныне критического метода). Положения этого метода просты: любое высказывание я должен подвергнуть сомнению, критике, не дожидаясь, пока это сделают другие. Не в форме предупреждающего ответа на возможные возражения, а с целью поиска дополнительного (дополняющего) содержания, неизбежно сопутствующего любому формальному высказыванию. И этот процесс автокритики не может быть прерван. Он не может завершиться лишь признанием наличия этого дополняющего другого высказывания. Это другое должно стать «своим». Исходная позиция должна остаться позади. Но не как ложная, а как пройденная и уже имеющаяся в Понимании. Ведь целью конкретного ученого является достижение максимального Понимания, а не частная реализация этого Понимания в некоторой ограниченной формальной теории.

Каждый озаглавленный фрагмент этой работы можно рассматривать как тезис, требующий не одной страницы текста для подробного раскрытия его содержания. Однако, надеюсь, что выбранный мной сжатый стиль изложения не только не оттолкнет читателя, а будет максимально способствовать формированию единого Понимания, которое иначе могло бы потонуть в потоке пояснений. Жесткий стиль написания этой работы («одно предложение – одна мысль») отчасти компенсируется частыми повторами отдельных положений с некоторыми вариациями, что призвано сгладить экстремальность изложения.

Избранный мною способ изложения исключил возможность использования в работе цитат. И соблюдая чистоту жанра, я так и не упомянул в тексте ни одного имени. Но в этом предисловии я приведу фамилии некоторых эпистемологов, чьи идеи максимально стимулировали работу над этой книгой: Л. Витгенштейн («Логико-философский трактат»), К. Поппер («Логика и рост научного знания», «Эволюционная эпистемология»), Т. Кун («Структура научных революций»), И. Лакатос («Фальсификация и методология научно-исследовательских программ»), Ст.Тулмин («История, практика и “третий мир”»), П.Фейерабенд («Против методологического принуждения»).

Введение в Проблему теории познания
Проблемы классического подхода к теории познания
Классическая теория познания (гносеология) в качестве основного своего предмета рассматривала пару субъект-объект и их взаимодействие. Главная возникающая при таком подходе проблема - это оценка соотношения чувственного восприятия человека и реального предмета. Из всего спектра предлагаемых решений проблемы выделяются два крайних (противоположных) варианта: (1) мир объявляется лишь видимостью, что автоматически делает его тождественным восприятию – позиция субъективного идеализма; (2) мир признается реальным и независимым от познающего субъекта, а знания людей являются лишь отражением этого реального мира в их головах – исходный пункт материализма. Роднит эти два подхода получение простых однозначных категоричных ответов относительно объективности познания: в первом эта объективность заключается в тождестве мира восприятию, во втором восприятия – миру. Как в рамках субъективного идеализма, так и в системе материализма это тождество, эта объективность познания абстрактны и абсолютны: (1) «в мире нет ничего, кроме того, что я мыслю» и (2) «я мыслю только то, что есть в мире». Вследствие провозглашения этого однозначного тождества мышления и мира и субъективный идеализм, и материализм в теории познания неизбежно сталкиваются с одной и той же проблемой – с проблемой соотношения новых знаний и мира. (1) Меняется ли мир (как видимость) с появлением новых знаний? (2) Почему мозг отражает не все явления независимого от него реального мира, а лишь некоторые, и почему человек вдруг начинает видеть (отражать) то, что раньше не видел, и откуда в голове человека рождаются мысли не имеющие реальной (материальной) основы?

Эпистемология вместо гносеологии
Дальнейшее развитие теории познания шло по вполне логичному пути - проблема возникновения нового знания в ходе индивидуального познания была выведена за рамки философии и отдана на откуп психологам. Основное внимание философов, занимающихся вопросами теории познания, было сосредоточено на науке как целом, на системе знаний, на научных теориях. Термин «гносеология» был оттеснен новым – «эпистемология» (дословно – «учение о знании»). Главной целью изучения человеческого познания стало не исследование соотношения чувственного восприятия и мира, а обоснование истинности уже имеющихся и вновь получаемых научных знаний.

После неудачных попыток доказать истинность знаний, исходя из самих знаний (логический позитивизм), основной проблемой эпистемологии становится проблема эмпирического обоснования истинности научной теории. И, следовательно, опять возникает вопрос о соотношении некоторого формального высказывания и реального мира. То есть исходная проблема, возникшая при рассмотрении познавательного процесса в паре субъект-объект - насколько рождаемое чувственным опытом высказывание соответствует миру, всплыла опять, но в другой формулировке - насколько теоретическое, логически обоснованное высказывание соответствует реальному миру?

Ответам на эти вопросы в основном и посвящена эта работа.

Индивидуальное Понимание
Знание
Разграничение знания
В контексте этой работы под знаниями я буду подразумевать зафиксированные и однозначно воспроизводимые высказывания (предложения) или системы высказываний на одном из формализованных языков (естественном, математическом или других научных). Главное для меня в этом определении знаний – это их однозначная языковая фиксация, позволяющая знаниям существовать независимо от человека, сохраняться вне его биологического организма. Именно эта внешняя человеку форма отличает знания, с одной стороны, от генетической информации и, с другой, от некоторых умений, навыков, внутренних пониманий человека, осознаваемых им, но не зафиксированных в формальных высказываниях («понимаю, но сказать не могу»).

Обращаю внимание читателя, что приведенное определение знаний (как и все другие определения в этой работе) – это лишь рабочая формулировка, необходимая для очерчивания рамок разговора, фиксирующая лишь ту сторону определяемого предмета, которая важна в конкретном месте изложения.

Способы организации знания
По способу организации знания можно разделить на три уровня: (1) единичные знания - невзаимосвязанные факты, такие, как даты, имена и проч.; (2) внешне организованные системы единичных знаний – совокупности невзаимосвязанных данных, соединенные внешними системообразующими принципами (рецепты, правила, каталоги); (3) научные теории – системы знаний (формальных высказываний) с однозначно зафиксированными связями между ними, наличие которых позволяет получать (выводить, вычислять) новые знания из имеющихся.

На первом уровне (уровне единичных фактов) знание может быть получено либо с помощью непосредственного чувственного опыта («я вижу, что у него голубые глаза»), либо получено в сформулированном виде от другого человека («она сказала, что у него голубые глаза»). Часть наук (история, археология и другие описательные науки) работают на стыке второго и третьего уровней знаний. На втором и третьем уровне знания имеют выраженный социальный (не личностный) характер как по своему использованию, так и по способам формирования и распространения.

Формальное тождество социального и индивидуального знаний
О знании можно говорить и как о социальном явлении (совокупности научных теорий и данных), и как об индивидуальном знании, хранящемся в памяти отдельного человека. В общем случае можно утверждать тождественность этих знаний (верней, тождественность индивидуального знания некоторому фрагменту социальных знаний, поскольку трудно представить себе человека, обладающего столь феноменальными способностями, чтобы запомнить все наличное знание, накопленное человечеством.) Это тождество формально абсолютно, то есть знание закона всемирного тяготения отдельным человеком совпадает с формулировкой этого закона в учебнике. И это знание может без каких-либо потерь воспроизводиться и передаваться от человека к человеку.

Конечно, можно рассматривать множество случаев, когда знания отдельного человека не полностью совпадают с социальными – не все запомнил, забыл со временем и т.д. Но в большей степени эти проблемы являются предметом изучения психологии и не столь существенны на нашем уровне рассмотрения.

Индивидуальное понимание
Знание и понимание
Давая определение знаниям, я отделил их от некоторого внутреннего, не формулируемого, не фиксируемого содержания человека, имеющего непосредственное отношение к познанию. Это содержание я буду называть ИНДИВИДУАЛЬНЫМ ПОНИМАНИЕМ человека. Наиболее полно сущность индивидуального понимания выражается уже упоминавшейся фразой «понимаю, но сказать не могу».

Индивидуальное понимание есть некоторое внутреннее непосредственное ощущение смысла изначально не фиксируемого в формальных высказываниях. Это ощущение формируется приобретенными знаниями, то есть можно сказать, что знания генерируют понимание, которое с этой стороны выступает, как осознанное (воспринятое) знание. Но, с другой стороны, сами знания (формальные высказывания) порождаются только индивидуальным пониманием и могут рассматриваться как объективированное (застывшее) понимание.

Использование термина «понимание»
Слово «Понимание» я предпочел другим близким по значению терминам по вполне обоснованной причине: понимание – это не только наличие некоторого содержания, но и процесс формирования этого содержания на основе социального обучения (получения знаний, общения и т.д.) и чувственного опыта.

Рассматривая понимание не как нечто направленное на предмет познания, а как в большей степени продуцирующее новые высказывания, можно было бы для его обозначения использовать категорию «Разум». Но я считаю, что термин «понимание», более точно отражает сущность человеческого мышления, которому я приписываю такие функции как, восприятие знаний и чувственных данных, создание на их основе некоторой неформальной системы (внутреннего мира человека) и продуцирование высказываний.

Для различения «Понимания» как индивидуального мира, от «понимания» как процесса перевода формального знания в понимание, буду первое писать со прописной, а второе с строчной букв.

И еще одна терминологическая договоренность: все, на что направлено наше познание я буду называть «Предметом», используя это слово как обобщающее понятие для таких терминов как «объект», «явление», «вещь».

Европейское и восточное познания
Понимание предмета (то есть создание некоего внутреннего неформального его образа, ощущения) может быть сформировано двумя традиционными для человечества способами: (1) в результате изучения всего комплекса знаний (научных данных, теорий) о предмете, что характерно для традиционно европейского мышления, (2) а также культивированием религиозных практик, распространенных в Индии и других восточных странах. Хотя восточное Понимание предмета может быть более глубоким (человек обладающий им способен сделать большее количество истинных высказываний о предмете), европейское Понимание может продуцировать не только отдельные высказывания, но и взаимосвязанные их системы – научные теории.

Главным формальным результатом европейского способа познания является накопление объективных знаний, оно нацелено на их фиксацию, трансляцию и носит социальный характер. Восточное познание индивидуально и направлено лишь на формирование методик, помогающих развивать Понимание отдельного человека. Знания в восточном познании имеют лишь вторичный не системный характер.

Далее, где это специально не оговорено, я буду рассматривать европейское научное познание.

Проблема соотношения знания и Понимания
Понимание предмета дает нам возможность сделать истинное высказывание о предмете. (Здесь, до начала специального разговора о значении термина «истинность», под истинным высказыванием, я буду подразумевать высказывание некоторым образом соответствующее реальности, подтверждаемое опытом.) Чем достовернее (глубже, шире, полнее, адекватнее) наше Понимание, тем большее количество истинных (подтверждаемых) высказываний мы можем сделать. Хотя истинные высказывания могут храниться в памяти человека и в готовом виде, вне Понимания, составляя конечный набор его знаний. Каково же соотношение между индивидуальными Пониманием и знаниями?

Можно выделить два крайних случая соотношения знаний и Понимания отдельного человека: 1) отсутствие каких либо формализованных знаний при абсолютном понимании предмета – идеал восточной мудрости; 2) наличие максимального набора механически запомненных знаний (формальных высказываний), без малейшего намека на их понимание. Обычно в голове среднего европейца реализуется промежуточный вариант – накопление некоторого количества знаний на основе которых формируется Понимание, которое в свою очередь может как воссоздавать ранее полученные, но забытые формулировки, так и продуцировать новые знания.

Принцип неопределенности знаний и Понимания
Проблема соотношения количества знаний и их понимания наиболее наглядно проявляется при анализе научных теорий.

В некой средней области - скажем в физике малых скоростей при соизмеримых с человеком масштабах (то есть в классической науке) - знание и понимание теории вполне может быть адекватным. То есть можно сказать, что наше Понимание явления притяжения тел, обладающих массой, эквивалентно нашему знанию закона всемирного тяготения Ньютона. Но удаляясь от этой усредненной области, мы уже не можем совместить наше Понимание и знание. Например, рассматривая с этой позиции квантовую механику, мы безусловно утверждаем, что наши знания точны, то есть мы можем использовать их для получения новых истинных высказываний, но при этом не беремся констатировать, что мы что-то понимаем.

Анализируя различные ситуации взаимоотношения знания и понимания можно выдвинуть принцип неопределенности: Знания и Понимание не могут быть одновременно максимальными. (К обсуждению принципа неопределенности знания и Понимания я еще вернусь при рассмотрении проблемы построения единой научной теории.)

Понимание как процесс
Понимание – это процесс, и именно в этом процессе тождественны две, казалось бы, различные функции Понимания: усвоение имеющихся знаний и продуцирование новых знаний. Понимание как процесс, с одной стороны, оживляет наличные знания, вдыхает жизнь в формальные схемы, и, с другой стороны, реализует себя в новых высказываниях. При пропадании отдельных звеньев в схеме знаний, Понимание может достроить их.

Расширение Понимания
Понимание может «расширяться». Кавычки я использовал для того, чтобы указать, что процесс расширения индивидуального Понимания скорее интенсивный, чем экстенсивный (накопительный) и скорее дискретный, чем непрерывный.

Здравый смысл как ненаучное Понимание
Понимание может быть сформировано как на основе научных знаний, получаемых в процессе целенаправленного обучения, так и стихийно, в повседневном воспитании и общении. Такое непосредственное ненаучное Понимание может восприниматься как квинтэссенция социального опыта, и обычно мы воспринимаем его как здравый смысл. Высказывания здравого смысла правильнее назвать не знаниями, а мнениями. (Терминологически здравый смыл как элементарное ненаучное понимание можно отождествить с Рассудком.)

Априорные и опосредованные знания
Значительная часть индивидуальных знаний воспринимается нами, как априорные. То есть мы не можем однозначно указать их источник (кто сказал, где прочитали). Это те знания, которые мы получаем в первые годы жизни в процессе изучения языка. Верней, лучше было бы сказать, что в процессе обучения ребенок получает некоторое Понимание мира и язык как средство объективации этого Понимания в виде знаний.

В ходе дальнейшего целенаправленного обучения индивидуальное Понимание человека формируется на основе осознанно воспринимаемых знаний. В отличие от механической памяти, способной лишь однозначно воспроизвести зафиксированные знания, Понимание сформированное осознанным обучением, может продуцировать новые знания. Эти новые знания воспринимаются как опосредованные, то есть полученные на основе ранее полученных знаний.

Хотя во многом ощущение априорности и опосредованности знаний зависит не от способа их изначального получения, то есть механизма формирования индивидуального Понимания, а от осознанности процесса их продуцирования Пониманием. Значительная часть осознанно полученных знаний может в дальнейшем восприниматься как априорные (интуитивные), если они вошли в Понимание, но не зафиксировались в осознаваемой части памяти.

Интуитивные и обоснованные высказывания
Понимание объективируется (внешне проявляет себя) через конкретные высказывания. Многие сделанные человеком высказывания осознаются им как реконструкция ранее полученных знаний или как их непосредственное логическое следствие (хотя логическая цепочка их вывода может быть построена и только после декларации высказывания). Однако, некоторые высказывания воспринимаются как возникшие спонтанно, без осознаваемых оснований. Тогда мы говорим об интуиции. Человек различает неинтуитивные и интуитивные высказывания лишь в следствии осознания или не осознания связи этих высказываний с ранее полученным и имеющимся в памяти знаниями. Хотя оба высказывания - обоснованное, и интуитивное - суть непосредственный продукт Понимания.

Сравнительная оценка Понимания
Понимание может быть оценено лишь косвенно - через истинность или ложность продуцированных им высказываний. То есть нет рационального способа непосредственного сравнения индивидуальных Пониманий разных людей. Оценка Понимания затруднена и тем, что конкретные высказывания могут являть и как реальным продуктом Понимания, так и быть простым воспроизведением запомненного знания.

Проблема тождества Понимания и Мира
В Понимании фиксируется единство человека и Мира. Мир для человека – это его Понимание Мира. Однако, индивидуальное Понимание отражает лишь «часть» Мира. Об этом свидетельствует то, что индивидуальные Понимания разных людей (пусть и не сравнимые непосредственно) явно различаются - одни люди в Понимании имеют «больший» мир, чем другие. Хотя, конечно, как нечто не формализованное, внутреннее Понимание каждого человека едино, бесконечно и целостно.

О неабсолютности индивидуального Понимания мы можем судить не только по неравноценности различных индивидуальных Пониманий, но и основываясь на личном опыте ошибок, свидетельствующем об ограниченности (неадекватности) индивидуального Понимания. И, конечно, убедительным подтверждением частичности индивидуального Понимания является возможность развития его в процессе познания. Именно этот процесс познания может дать некоторое мгновенное ощущение понимания Мира как некоего бесконечного абсолюта по сравнению с ограниченным индивидуальным Пониманием человека.

Мир и мир (терминологическое уточнение)
Для упорядочивания терминологии я буду использовать слово Мир (с прописной буквы) для обозначения неиндивидуального (объективного) мира как некоего пространства, в котором «размещаются» области индивидуальных миров. Тогда можно сформулировать такое высказывание: «индивидуальный мир человека тождественен его пониманию Мира».

Непосредственный субъективизм
Для каждого человека мир есть его Понимание Мира и ничего больше. Высказывание типа «я понимаю, что Мир больше моего Понимания» фиксирует лишь несоизмеримость Знания и Понимания, невозможность формально выразить индивидуальное Понимание, а также естественное ощущение (понимание) бесконечности Мира.

Единое основание тождественности индивидуальных Пониманий
Индивидуальные Понимания разных людей формально несоизмеримы, так как они принципиально не могут быть адекватно и полностью выражены в виде набора высказываний. Но рассматривая всю социальную практику, способность людей к совместной деятельности, общению (пониманию друг друга) мы неизбежно должны прийти к выводу о тождественности разных индивидуальных Пониманий, о существовании некоторого внеиндивидуального единого основания отдельных Пониманий.

Всеобщее социальное Познание
Формирование индивидуального Понимания
Возможно два противоположных подхода к поиску единого основания индивидуальных Пониманий разных людей: биологический (генетический) и социальный. Конечно, биологические параметры человека (в частности строение его мозга) обеспечивают возможность осуществления познавательного процесса, но огромное количество фактов говорит о том, что формирование и реализация индивидуального Понимания не являются необходимым следствием биологической природы человека. Биологически здоровый представитель вида Homo sapiens выведенный с момента рождения из под влияния социальной среды (например, воспитанный животными) не становится полноценным (c социальной, а не биологической точки зрения) человеком. Поэтому, при рассмотрении истоков формирования индивидуального Понимания резонно основываться на тезисе, что человеческое мышление является исключительно продуктом социальной системы. Именно благодаря социальному окружению, благодаря включению человека с первых дней его жизни в социальную систему, сначала неосознанно, а потом и целенаправленно формируется его Понимание Мира, а также система объективации этого Понимания в знание - язык.

Всеобщее социальное познание
Рассматривая формирование индивидуального Понимания, точнее и корректнее было бы говорить не об абстрактном влиянии всей социальной системы, а выделить в ней некоторую часть, сферу, в которой реализуется процесс функционирования всего наличного знания человечества, зафиксированного в языке, практическом опыте (бытовом и производственном), в науке.

Эту составляющую социума я назвал бы сферой Всеобщего социального Познания, различив в ней (1) Всеобщее социальное Знание как совокупность всего формализованного знания, накопленного за всю историю человечества и (2) Всеобщее социальное Понимание как некий необъективированный процесс, как способ функционирования этого знания. Вместо понятия «Всеобщее социальное Понимание» можно было бы использовать такие термины как социальный Разум, социальный Дух. Но я предпочел слово «Понимание», не тянущее за собой исторически сложившийся шлейф всевозможных как научных, так и не научных значений.

Используя введенные понятия, можно сказать, что индивидуальный познавательный процесс человека, представленный мной как конкретное единство индивидуальных Понимания и знания – это частная реализация Всеобщего социального познания как единства Всеобщих социальных Понимания и Знания.

И с этой точки зрения можно говорить о функциональном тождестве индивидуального и Всеобщего социального Пониманий как механизмов, обеспечивающих разумное взаимоотношение отдельного человека и социума с Миром.

Всеобщий познавательный процесс
Основываясь на представленной природе индивидуального Понимания, единичные познавательные акты человека можно назвать элементарными тестами на адекватность Всеобщего социального Понимания реальному Миру. На стыке обнаруженного несовпадения рождается новое Понимание, которое может быть зафиксировано в новом знании. Это новое знание, отделенное от индивидуального Понимания, имеющее объективную форму в виде знаковой (языковой) или вещественной системы, становится элементом всеобщего социального знания и реализуется во Всеобщем Понимании. И уже это приращенное Всеобщее понимание-знание становится достоянием индивидуальных Пониманий-знаний следующих поколений - либо как непосредственные априорные знания, либо как опосредованные научные знания.

Таким образом, с одной стороны, Всеобщее социальное Понимание обеспечивает саму возможность индивидуального Понимания, а с другой – оно формируется исключительно единичными актами продуцирования знаний индивидуальными Пониманиями.

Проблема познаваемости мира
Связь предмета с высказыванием о нем
Предмет представлен нам как набор чувственных данных, фактически как совокупность световых, звуковых и других сигналов, объединенных в голове человека в некое единое целое – образ предмета. Связь образа предмета с самим предметом не однозначна: образ может быть индуцирован как внешним воздействием (реальным предметом, миражом, психотерапевтом при помощи гипноза), так и внутренними причинами (самовнушением или какими-либо нарушениями в работе головного мозга). Можно с уверенность утверждать, что для отдельного человека нет никакого рационального способа различить эти ситуации. Более того, формирование образа предмета зависит от индивидуальных Пониманий этого предмета разными людьми – человек имеющий некоторое понимание предмета будет видеть нечто другое в отличии от человека впервые столкнувшегося с этим предметом, и их высказывания об этом предмете будут существенно отличаться. Следовательно, связи между элементами цепочки: предмет – образ – индивидуальное Понимание – высказывание, принципиально не однозначны и не рациональны. То есть мы можем заключить, что нет рационального обоснования связи предмета с его образом и с высказыванием о нем конкретного человека. (Но заметьте, я не утверждаю «нет связи», я пишу «нет рационального обоснования связи».)

Социальное происхождение чувственного образа
Человек видит только то, что он может видеть, то есть только предметы, имеющиеся в его Понимании (например, человек не имеющий представления об автомобиле увидит в нем не машину, а страшного рычащего зверя). Но констатация факта ограниченности восприятия человека его индивидуальным Пониманием не является отрицанием возможности познания, агностицизмом. Стоит только обратить внимание на то, что Понимание отдельного человека всегда носит социальный характер, оно индуцировано Всеобщим социальным Пониманием, является его единичной реализацией. Следовательно, проблема соотношения предмета и его образа в Понимании должна решаться не в плоскости субъект-объект, а на уровне взаимодействия предмета с социальной системой. С этой позиции мы можем констатировать, что человек видит только предметы, встроенные в социум, то есть имеющиеся во Всеобщем социальном Понимании. И эта связь предмета и его понимания более объективна, так как имеет всеобщий характер, является результатом интегрирования множества единичных актов взаимодействия индивидуальных Пониманий и предмета.

Связь между Пониманием предмета (и высказываниями о нем) и самим предметом существует, но не прямая, не непосредственная, а опосредованная сферой всеобщего социального познания, и следовательно, она более объективна (по сравнению со связью, выявляемой при рассмотрении пары субъект-объект), но не рациональна, то есть не реконструируема логическими методами.

Проблема непознаваемости
Отсутствие рациональной (однозначной) связи Понимания предмета и его чувственного восприятия, приводит нас к заключению о невозможности чувственного познания Мира. Но из этого высказывания совершенно не следует вывод о принципиальной непознаваемости Мира. Приведенное утверждение констатирует лишь то, что невозможно получить новые знания (некоторые новые формализованные высказывания), исходя только из частного чувственного опыта. Новые знания продуцируются в процессе взаимодействия чувственных образов и индивидуального Понимания, которое является продуктом социального опыта и имеет всеобщий характер. Познание (не как индивидуальное приспособление к среде, а как продуцирование знаний) - принципиально социальный процесс, имеющий свою единичную (во времени и в пространстве) реализацию в частных актах индивидуального познания.

В познании мы сталкиваемся с проблемой сравнения получаемых данных (знаний) не с объективным, реальным миром, а с его индивидуальным Пониманием. Познание происходит на грани соотношения Понимания и знания. В ходе этого процесса мы делаем некоторые высказывания, выполняем действия, и уже фактический результат этих высказываний и действий (успех или неудача) подтверждают и корректируют и наше Понимание, и знание (наше и социальное).

Априорность и апостериорность веры и убежденности познания
На основе фиксации образа предмета нашим сознанием мы не можем делать вывод о реальности этого предмета. Даже выполнение конкретных действий с предметом, образ которого возбужден в сознании, не всегда является подтверждением реальности этого предмета – человек может ощущать отсутствующий предмет, производит с ним некоторые операции (хотя, конечно, это характерно для клинических случаев).

И только коллективный, социальный опыт может дать нам относительную уверенность в реальности предмета и взаимосвязанности наших высказываний о нем и его самого. Я подчеркиваю, что и эта уверенность относительна, а не абсолютна, она ограничена уровнем развития социальной системы (в частности науки и техники), а также воздействием таких социальными явлений, как коллективные галлюцинации, политическое и религиозное программирование, заблуждения здравого смысла и т.д.

Наиболее твердую уверенность в реальности (объективности) и познаваемости Мира дает нам не само наличное социальное знание, а его рост – развитие науки. Мы можем утверждать, что с ростом знаний абсолютно возрастает устойчивость, стабильность, независимость от окружающей среды как всего социума, так и отдельного человека. Но эта уверенность в объективности и познаваемости Мира не есть элемент научного знания, то есть она научно не доказуема. Вера в реальность Мира и убежденность в его познаваемости лежат за рамками (до и после) научного познания, как предпосылка и послесловие - непосредственная вера предшествующая познанию и абсолютная уверенность, как результат.

Реальность и нерациональность Всеобщего Понимания
Всеобщее социальное Понимание – это не некая высшая сила, надсоциальный Дух (хотя подобной терминологией вполне можно пользоваться вне научного обсуждения). Всеобщее Понимание реализовано во всем механизме социальной системы, в ее функционировании как целого. Социальный разум реален настолько, насколько реальна сама социальная система. Но он не рационален, то есть не сводим полностью к формальным системам. А та сфера Всеобщего социального познания, которая поддается формализации, рациональному представлению в виде знаний называется наукой.

Научное познание
Непосредственное определение науки
Наука как система знаний
Исходя из первого непосредственного понимания науку можно представить, как внешний для человека способ фиксации и накопления знаний – формальных однозначных высказываний, сделанных на естественном или специальных (научных) языках.

Науку, как форму сохранения знаний, от генетического (биологического) способа фиксации данных о мире отличает именно внешний, независимый от единичного организма (человека) характер.

Принцип однозначности
Следует особо обратить внимание на принцип однозначности (или объективности), который лежит в основе науки. Он заключается в требовании безусловной сохраняемости, воспроизводимости и транслируемости (передаваемости) элементов науки (высказываний, теорий, экспериментов) вне зависимости от субъективных, социальных и прочих факторов.

Всеобщность научных знаний и проверяемые прогнозы
Обязательным условием научности того или иного высказывания является его всеобщность (универсальность). Так высказывание «осенью журавли улетели на юг» не является научным в противоположность другому высказыванию «каждую осень журавли улетают на юг». Только основываясь на всеобщих высказываниях мы имеем возможность делать проверяемые прогнозы (так, еще летом мы можем предположить, что при наступлении холодов журавли улетят). И если прогноз подтверждается, то следствие считается истинным.

Таким образом, научными высказываниями мы можем считать однозначно зафиксированные всеобщие высказывания на основе которых можно делать истинные частные высказывания (проверяемые прогнозы).

Следует обратить внимание, что научными являются именно всеобщие (универсальные) высказывания, а не сами подтверждаемые прогнозы (частные высказывания). Прогнозы могут быть получены и эзотерическими путями (пророчества, ясновидение, гадание). Но даже при их подтверждении (их истинности) они не становятся научными, потому что не могут быть однозначно воспроизведены любым человеком (в отличии от научных прогнозов).

Однозначность метода получения научных знаний
Помимо описанной внешней определенности научного знания (однозначной предсказательной силы), существует и внутренняя определенность, затрагивающая способ получения всеобщего высказывания. Конечно, научность всеобщего высказывания не зависит от способа его получения – является ли оно результатом длительных наблюдений (экспериментов), выведено из каких либо других высказываний логическим методом или сложилось из случайного набора слов. Проблема в данном случае заключается в установлении научности не самого высказывания, а метода его получения. Решатся эта проблема также применением принципа однозначности. Если эксперименты в результате которых было получено всеобщее высказывание однозначно повторимы, то они могут быть признаны научными. Тоже можно сказать и о теоретическом методе – если логические шаги вывода нового всеобщего высказывания однозначны и повторимы, то эту теорию можно считать научной.

Существуют и другие способы получения истинных высказываний: интуитивный, случайный, эзотерический и др. С их помощью вполне реально получить всеобщие научные высказывания, но сами эти способы нельзя отнести к научным, так как они не являются однозначно воспроизводимыми.

Этапы становления науки
Можно выделить несколько этапов становления социальной сферы, которую мы сейчас называем наукой:

(1) Появление объективных (не личностных) знаний, передаваемых устным путем (рецепты, технологии, приметы). Хотя носителем этих знаний является сам человек, но в отличии от других генетически не предопределенных форм поведения человека (и животных) передаваемых непосредственно от особи к особи (от матери к детенышам), эти знания имели некоторую объективную форму фиксации и существовали вне конкретного описываемого ими действия. Так рецепт приготовления некоторого блюда мог быть передан от одного человека другому не непосредственно (путем показа), а посредством третьего человека, который мог просто пересказать содержание рецепта. Благодаря этому процессу формализации знаний в устной форме происходило их сохранение и передача от поколения к поколению.

(2) Новый этап развития научного познания связан с появлением письменности. Фиксация знаний в виде символов сделала их независимыми от человека, как их носителя. Появилась реальная возможность накопления, классификации и обобщения знаний. Эти процессы можно назвать началом становления науки.

(3) Собственно началом науки можно считать выделение ее в самостоятельную сферу деятельности человека по продуцированию и использованию знаний. Начало науки можно отождествить с моментом, когда предметом знаний стали сами знания, то есть произошел отрыв знаний от наличной повседневной практики. С этого момента новые знания могли быть получены не только эмпирическим путем, но и теоретическим – лишь на основе имеющихся знаний.

Индивидуальное Понимание и научная теория
Фиксация индивидуального Понимания в теории
Индивидуальное Понимание предмета проявляет себя в виде множества элементарных высказываний относительно этого предмета. Если дополнительно будут сделаны высказывания об однозначной взаимосвязи этих элементарных высказываний, вследствие чего станет возможным получение новых высказываний о предмете (исходя уже не из индивидуального Понимания, а как однозначный результат соотношения имеющихся высказываний), то эту систему высказываний можно назвать теорией предмета.

Если в элементарном высказывании Понимание реализует себя как единичное, то в теории фиксируется некоторая всеобщность Понимания предмета: теория, как и индивидуальное Понимание может продуцировать частные высказывания о предмете. Но в отличии от индивидуального Понимания предмета, теория предмета имеет формальную структуру, что с одной стороны делает ее заведомо ограниченной, но, с другой стороны, придает ей однозначный (объективный) характер.

Ограниченность теории
Научная теория, как формальная система ограничена и конечна. Вследствие этой ограниченности продуцируемые теорией высказывания, в отличии от высказываний индивидуального Понимания, носят однозначный, повторяемый характер, что и делает ее научной. Но вследствие этой же ограниченности теория не может быть работоспособной без внешних себе оснований (высказываний), необходимых как для своего начала (аксиом постулатов), так и для проверки конечных высказываний (эмпирических данных). Кроме того, в отличии от индивидуального Понимания формальная теория не способна к самостоятельному развитию и в своей структуре фиксирует (отображает) лишь некоторый фрагмент индивидуального Понимания предмета.

Научность теории
Теорию, как систему высказываний с фиксированными связями между ними, из которой однозначно следуют некоторые новые высказывания, можно назвать научной при условии, что новые высказывания являются принципиально проверяемыми. Это условие не говорит ничего об истинности и других оценочных характеристиках теории, а лишь констатирует ее принадлежность к сфере научного познания.

Следовательно, научной можно назвать теорию из которой однозначно следуют принципиально проверяемые высказывания.

Понятийная или трансляционная функция научной теории
Помимо такой однозначно фиксируемой характеристики научной теории, как способности продуцировать новые высказывания о предмете, можно говорить и о субъективной функции теории – понятийной, отображающей расширение индивидуального Понимания предмета теории людьми, знакомящимися с ней. Если же рассматривать научную теорию как промежуточный элемент, объективный носитель, необходимый для передачи индивидуального Понимания ученого, создавшего теорию, остальным людям, то понятийную функцию теории можно отождествить с трансляционной.

Теория как система знаний
Научную теорию можно определить и используя термин «знания»: теория – это система знаний (набор формальных высказываний), продуцирующая новые знания. В предельно минимальном варианте новым знанием является сама эта система. Например, если теория заключается в предложении некоторой классификации имеющихся знаний (явлений, предметов и т.д., скажем классификация животных), то сам принцип этой классификации является новым знанием (мы теперь знаем, что существуют не просто животные, а млекопитающие, членистоногие и др.). Помимо этого в результате появления такой классификационной теории каждый элемент классификации приобретает новое ранее отсутствующее качество (раньше мы знали, что лягушка это просто лягушка, а теперь мы можем сказать «лягушка - это земноводное»). Некоторые классификационные теории, имеющие дополнительную структуру, могут в качестве нового знания иметь высказывания о предположении новых, еще не известных элементов системы классификации (так дело обстояло с периодической таблицей химических элементов).

Предмет научной теории
Предмет научной теории как совокупность качеств
Предмет научной теории представляется нами, как совокупность элементарных высказываний о нем. Каждое высказывание фиксирует некоторое качество предмета (его характеристику, параметр), то есть мы можем говорить, что предмет теории описывается набором качеств. Подразумевается, что качества предмета взаимозависимы, и ученые пытаются построить формальную систему качеств, устанавливая их логические отношения. При этом часть качеств предмета может быть принято за исходные (постулируемые) из которых методом дедукции должны быть получены остальные качества.

(Замечу, что как совокупность качеств предмет может выступать лишь для научного познания, а не для других сфер социального познания: искусства, религии. Данное замечание приведено для констатации того факта, что научное познание принципиально не исчерпывает понимание предмета.)

Пространство качеств предмета
Качества предмета выявляются в его отношении к другим предметам. И поскольку количество таких отношений предмета бесконечно, то и количество его качеств не ограничено. Качества предмета не рядоположены, то есть не между всеми качествами предмета можно установить какую-либо связь. Качества, между которыми нельзя установить прямую зависимость, обычно выявляются относительно разных систем, в которые предмет входит в качестве элемента. Так, например, птица может рассматриваться и как физическое тело, имеющее массу, размер и т.д. и является предметом изучения физики (например, в расчетах параметров полета) или как живой организм характеризуемый продолжительностью жизни, скоростью размножения и т.д. Следовательно один и тот же предмет может описываться многими теориями, оперирующими различными наборами его качеств.

Всю совокупность качеств предмета я буду называть пространством качеств. Тогда о конкретной научной теории, оперирующей конечным множеством качеств, мы будем говорить, что она описывает предмет в некоторой ограниченной области его пространства качеств.

Методы оценки теории
Проблема истинности теории
Традиционно принято оценивать научные теории используя категорию «истинность». При этом рассматриваются два подхода: под истинностью понимается (1) утверждение логической строгости (правильности) теории, и (2) ее соответствие эмпирическим данным. Однако, констатировать логическую и эмпирическую истинности мы можем говоря лишь об отдельных высказываниях, и существует серьезная проблема переноса этих утверждений об истинности высказываний на теорию в целом.

Формальная (логическая) истинность теории
Наиболее однозначно оценивается истинность теории с позиции ее логической строгости. То есть с формальной стороны теория может считаться истинной, если она не содержит логических ошибок и все ее частные высказывания истины в системе этой теории. Однако, даже при полной логической строгости теории утверждение ее формальной истинности не является абсолютным. Для обоснования этого утверждения принято ссылаться на так называемую теорему Геделя, которая в одной из формулировок констатирует, что в любой формальной системе существуют высказывания истинность или ложность которых доказать невозможно. То есть вполне допустима ситуация, когда высказывание, сформулированное в терминах теории не может быть ни подтверждено, ни опровергнуто средствами этой теории. Поэтому определение формально истинностной теории можно было бы сделать так: формально истинной можно считать научную теорию, все выдвигаемые проверяемые частные высказывания которой являются логически истинными (то есть речь идет не о всех возможных высказываниях теории).

Эмпирическая истинность теории
Подтверждение проверяемых прогнозов теории, то есть совпадение частных высказываний теории с опытными данными является наиболее важным критерием оценки ее истинности. Но реально эмпирическая истинность может быть проверена лишь для отдельных высказываний, и существует проблема переноса истинности одного или нескольких прогнозов теории на всю теорию.

Достоверность вместо эмпирической истинности
Истинность – понятие квантованное, то есть может иметь лишь два значения – истинно и ложно. Поэтому сравнение истинности разных научных теорий весьма проблематично. Например, приходиться констатировать, что одна теория более истинна чем другая. Попытка же избежать этого некорректного высказывания приводит к не более разумным заявлениям, что одна теория, описывающая предмет истинна, а все остальные ложны. Возникает серьезная проблема с констатацией истинности теории и при выявлении у нее эмпирически ложных высказываний. Становится ли она в этом случае автоматически ложной, или частично истиной? Описывает ли истинная теория предмет абсолютно полно и точно? А если нет, то в чем же ее истинность? С понятием истинности теории связан и такой миф, как приближение к истине, как к некоторой абсолютно истинной теории (о возможности такой поговорим позже).

Я предлагаю для оценки теории с позиции ее адекватности предмету, «правильности» его описания, использовать термин «достоверность». Применяя эту категорию мы можем более корректно обсуждать перечисленные проблемы. Так, вполне понятно, что теория может более или менее достоверно описывать предмет, что одна теория может быть более достоверной, чем другая, но при этом они вполне могут сосуществовать.

Достоверность теории и истинность ее высказываний
Основным критерием достоверности теории можно считать наличие у нее истинных проверяемых высказываний. При этом понятно, что наличие ложных высказываний не опровергает теорию (не делает ее ложной), а лишь снижает ее достоверность, ограничивает область ее применения. Так, ложность высказываний классической механики о телах двигающихся со скоростью близкой к скорости света, может, и представляет ее не истинной в традиционном понимании, но не делает ее недостоверной, а лишь устанавливает границы ее достоверности.

Отсутствие истинных высказываний сводит достоверность теории к нулю, но не абсолютно, так как никогда нельзя однозначно утверждать, что проверке подверглись все следствия теории. О высокой достоверности теории можно говорить в случае истинности всех выдвинутых на данный момент ее высказываний, касающихся ограниченной области фактов (несмотря на то, что за пределами этой области теория дает ложные высказывания). Но и в этом случае мы не можем говорить о полной достоверности теории, так как область применения теории очерчена в пространстве известных на данный момент качеств (параметров) предмета, и при открытии новых явлений может возникнуть необходимость еще сузить границы применения теории. А также надо иметь ввиду, что проверка истинности конкретных высказываний производится при определенной погрешности измерений, и при увеличении точности приборов достоверность теории может снизится. И тогда будет поставлен вопрос о создании новой более достоверной (точной) теории, пусть даже и перекрывающей меньшую область фактических данных (меньшую область пространства качеств предмета).

Достоверность вместо правдоподобия
В качестве замены термина «истинность» предлагалось и понятие «правдоподобие». На мой взгляд использование его для оценки научных теорий не продуктивно. В обыденной речи мы используем слово «правдоподобно», говоря о высказывании, истинность или ложность которого еще не подтверждена, и мы делаем лишь предположение об этом на основе своего Понимания. То есть это некоторое априорное заключение, которое в дальнейшем может быть подтверждено или опровергнуто. Большая или меньшая степень правдоподобия характеризует не столько само высказывание, а нашу предварительную оценку его, большую или меньшую веру в его истинность. Именно поэтому понятие «правдоподобие» сложно использовать для объективного сравнения научных теорий. До проведения эмпирической проверки некоторый эксперт на основе своего Понимания предмета, а также косвенных принципов (например, красоты логических построений) может сделать свои предположения о степени правдоподобия той или иной теории. Но после проверки теорий мы вынуждены будем перейти от априорных оценочных суждений к конкретным сравнительным выводам, для чего уже не подходит термин «правдоподобие». Использование термина «правдоподобие» подразумевает наличие некоторой объективной «правды» в нашем случае «правдивой теории», с которой надо в конечном итоге сравнить тестируемую теорию. Но как понятно, такой теории не существует и сделать объективное заключение о правдоподобии не возможно. Корректное однозначное сравнение мы можем делать только на уровне отдельных высказываний, а не на уровне теорий в целом.

Понятийная ценность теории
Как я уже отмечал, помимо предсказательной функции, то есть способности выдвигать проверяемые эмпирические высказывания, научная теория имеет понятийную ценность, определяемую направленностью теории на прирост (расширение, углубление и т.д.) индивидуального Понимания знакомящихся с ней людей. Именно анализ понятийной (содержательной) стороны теории часто является определяющим при выборе между несколькими теориями, имеющими одинаковые истинные эмпирические высказывания, хотя этот критерий и является во многом субъективным.

Несмотря на то, что с точки зрения практического применения научной теории как инструмента для получения новых высказываний о предмете, нам совершенно не важно ее понятийное содержание, важен лишь механизм логического (математического) вывода, без Понимания предмета и без соотношения его с новым Пониманием, которая дают новые теории, невозможно дальнейшее развитие науки. Именно рост индивидуального Понимания ученого в результате знакомства с теориями, имеющими бо’льшую понятийную ценность, дает ему возможность делать новые высказывания о предмете, строить новые его теории.

Научная эффективность теории
Помимо такой относительно объективной характеристики теории, каковой является достоверность, имеет смысл еще использовать во многом субъективное понятие научной эффективности теории. Эффективность теории во многом перекликается с ее понятийной значимостью, но оценивается не по степени воздействия ее на индивидуальное Понимание, а по ее влиянию на развитие науки, способности стимулировать создание новых теорий.

Научно-историческая ценность теории
Наше Понимание сформировано не только знанием последних научных достижений, общепринятой современной научной картиной мира, но и не в меньшей степени знанием всей истории науки, всех теорий, как реально внесших вклад в развитие познания, так и великих заблуждений. Ученый (или не ученый), отвергая все предшествующие знания или определенную теорию, не учитывает, что именно этому научному прошлому он обязан наличием своего нового Понимания. И не только этически корректнее, но и научно продуктивнее было бы рассматривать старые теории как необходимый элемент современного Понимания, как индивидуального, так и социального. И для признания научно-исторической ценности той или иной теории современное практическое использование ее не имеет решающего значения.

Истинность научных высказываний
Истинность частного высказывания
Итак, ранее я высказал мысль, что категория «истинность» не применима к научной теории в целом, она может относиться только к частному высказыванию, то есть к элементарному выражению формальной системы (научной теории или языка). Только на основе анализа истинности частных высказываний мы можем сделать некоторую оценку теории, то есть можем говорить о ее достоверности.

Но само по себе высказывание, как обособленное не является ни истинным ни ложным, таковым оно становится лишь в сопоставлении с другим высказыванием (высказываниями).

Истинность высказывания, как формальное тождество высказываний
Истинность высказывания – это не некоторое соответствие (согласование) высказывания предмету. Понятно, что мы не можем, оставаясь в рамках науки, сопоставлять две столь разнородные сущности как логическое высказывание (последовательность элементов некоторой формальной системы, языка) и реальный предмет - не существует ни каких параметров, характеристик реального предмета (явления, процесса), по которым его можно было бы сравнивать с высказыванием. В действительности при сопоставлении предмета и высказывания всегда происходит сравнение разных высказываний об этом предмете. Следовательно, заключение об истинности какого-либо высказывания не может иметь никакого другого смысла, чем констатация его тождественности другому высказыванию (или множеству других высказываний). Так высказывание «у него голубые глаза» может объективно признаться истинным (то есть не самим говорящим), только если оно совпадет с аналогичными высказываниями других людей. Но так как не исключено, что среди других людей вполне могут быть дальтоники, лжецы или просто невнимательные люди, то для подтверждения истинности высказывания, основанного на чувственном опыте необходимо сопоставить большое количество высказываний.

Формальная истинность эмпирического высказывания
Некоторое эмпирическое высказывание, то есть высказывание полученное на основе проведенного эксперимента (наблюдения) может также считаться истинным, если оно будет совпадать со множеством других высказываний полученных при повторных исследованиях (лучше в другом месте, другими людьми и на другой аппаратуре). Но эта истинность формальна и сама по себе имеет лишь единственную научную ценность – однозначность.

Формальная истинность теоретического высказывания
Истинность теоретического (аналитического) высказывания в рамках некоторой логической системы констатирует лишь факт соблюдения всех правил логического вывода данного высказывания - его тождественность другим высказываниям или группам высказываний в данной логической системе. Вследствие этого истинность теоретического высказывания формальна и бессодержательна (в чистом виде это лишь логико-математическая истинность), но с другой стороны она однозначна, и независима от субъективных факторов.

Осмысленность единичного высказывания
Помимо такой характеристики частного высказывания (теоретического и эмпирического) как формальной истинности можно говорить и о его осмысленности - содержательной правильности. Высказывание «вода кипит при температуре 34?С» вполне осмыслено в отличие от «вода кипит при массе в 100 грамм».

Осмысленность теоретического высказывания однозначно следует из принятых оснований теории и логических принципов ее построения при соблюдении всех формальных правил его вывода. То есть осмысленность теоретического высказывания совпадает с его формальной истинностью в рамках теории.

Семантический анализ языка не может дать обоснования истинности высказывания (теоретического или эмпирического). Анализ языка может лишь констатировать осмысленность высказывания, то есть правомерность высказывания в системе этого языка (языка конкретной научной теории или обыденного языка).

Эмпирическая истинность теоретического высказывания
В рамках научного познания наиболее важно понятие эмпирической истинности теоретического высказывания, то есть экспериментального подтверждения истинности выводов научной теории. Но, как я уже отмечал, нельзя установить соотношение двух таких разнородных феноменов, как высказывание и наблюдение (эксперимент). Реально в науке за фразой «высказывание соответствует опыту, подтверждается опытом» стоит лишь формальное тождество (совпадение) теоретического и эмпирического (полученного опытным путем) высказываний. Так формально истинное теоретическое высказывание «из расчетов следует, что вода должна закипеть при 100°С», будет считаться эмпирически истинным, если ему будет поставлено в соответствие формально истинное эмпирическое высказывание «в результате серии измерений было получено, что вода закипает при 100°С».

Проблема достоверности тождества теоретического и эмпирического высказываний
Отказ от столь привычной и обыденно понятной формулировки эмпирической истинности теоретического высказывания, как его соответствия предмету, согласованию с опытом и понимание истинности как тождества двух формальных высказываний, ставит перед нами множество вопросов. Можем ли мы сравнивать высказывания сделанные в различных формальных системах: одно в рамках конкретной научной теории (в терминах теории), другое – полученное на основе чувственных данных (в терминах опыта)? Ведь в нашем примере наиболее точно эмпирическое высказывание должно быть сформулировано так: «когда в том, что было налито в сосуд появились пузырьки, столбик термометра был на уровне риски 100». Действительно, у нас нет никаких рациональных оснований считать, что вскипающая жидкость является водой, что термометр измеряет именно температуру, и что те числа, которые стоят напротив его делений имеют какое-то отношение к числовым значениям, полученным из формул при расчетах? Даже если считать, что ответы на эти вопросы есть результат некоторых соглашений, то можно ли доверять этим соглашениям, и кто и когда их установил?

Какова может быть ценность этого тождества двух высказываний, если предмет только косвенно присутствует в них? Ведь действительно, в основе теоретического высказывания лежит индивидуальное Понимание предмета ученым-теоретиком, а эмпирическое высказывание сделано ученым-практиком на основе чувственного восприятия некоторого процесса в котором участвует предмет научного познания.

Достоверность эмпирических высказываний
Я полагаю, что основанием достоверности эмп