Сквозь бурлящую несметность
Через лес строжайших рук
Прорываясь в незаметность
Тишины, возникшей вдруг.

Захолонит и отпустит,
Окунёт и потрясёт
Океан блаженной грусти
Дрёму с негой принесёт.

Побаюкает, понянчит,
Помурлыкает в ночи…
Прибалтийские команчи,
Среднерусские бичи…

Добрались. Расположились.
И в природе, и к себе.
Встали. Ахнули. Умылись.
И направились к еде.

А поевши – сразу к делу:
Рисовать, писать, лежать.
Принимая в душу, в тело
(Проникаясь до предела,
Так, что всё внутри запело)
Островную благодать.

Скоро полночь, не спешите,

Дам и вам я тоже волю.

Сны мои, ну погодите,

Отделю от суток долю.

Отделю, ну что мне стоит

Пять часов для вас отдать.

Мысль о сладостном покое

Хоть кого заставит спать.

Сны мои, моя услада,

И мучение моё.

Вы, когда мне вас не надо,

Тут как тут, как вороньё.

Что вам надо, злые духи?

Ну зачем же так опять?

Вам с бессонницей-старухой

Душу мне когтями рвать?

Бередить на сердце раны,

Мучить ночью, а не днём,

И из памяти арканом

Делать петельки на нём.

Сны мои, да нужно ль это?

Всё давно пора забыть.

Вон и солнышко в карете

Обещает к нам прибыть.

Июль 1987

Не беги, моя дороженька,

Изогнувшися дугой.

Ох, устал, устали ноженьки,

Дай посплю часок-другой.

Путь прошёл - версты немалые.

Видел свет, и видел мрак.

Видел свадьбы разудалые,

Видел и немало драк.

Но на свадьбах я не оставался.

Мол, к чему в весельях тратить пыл.

И с друзьями быстро расставался.

Потому что к цели я спешил.

И при драках тоже шёл я мимо.

(Я ж не мог отвлечься на пустяк)

Мне ж вперёд спешить необходимо,

Думал я тогда прибавив шаг.

А теперь, когда достиг я цели,

Цель одна у нас - конец пути.

Понял, что отставшие успели

Больше моего пути пройти.

3 августа 1987

Мне 25 лет

Эй, старик, быстрей, живее!

Погоняй, браток, коня!

Может быть езда развеет,

Отвлечёт от дум меня.

Не жалей конягу, старче,
Шлёпай, шлёпай по спине.

Чтобы стало коню жарче,

Чтоб прохладней стало мне.

Чтобы русская лошадка

Растравила мой покой.

Чтобы стало сладко-сладко

От лихой езды такой.

Увези хоть на край света.

Ты мне только не перечь.

Будем мчаться до рассвета.

Заплачу, о чём тут речь!

Впрочем, нет, старик, постой-ка,

Придержи коня, браток.

У тебя ж старик, не тройка,

А конёк лишь горбунок.

Не сумеет он, я знаю,

Растрясти мою хандру.

Нет моей печали краю,

Видно с нею и умру.

Эй, старик, потише, право.

Спешка мне уж ни к чему.

На себя найти управу

Мне сподручней самому.

сентябрь - октябрь 1986

Мне 24 года

Вот и кончилась пища, и кончился срок.

И вода уж подходит к концу.

Эй, не вешайте нос! Будь смелее сынок,

Подойди напоследок к отцу.

Я тебе передам всё, что смог я понять,

И последнее слово скажу.

Подойди поскорей, дай тебя мне обнять,

Не сбивай моего куражу.

Как я жизнь жил свою,

Что я ел, как я спал

Тебе выложит каждый матрос.

Что я жил как в бою,

И о счастье мечтал,

И о том, чтобы сын мой подрос.

Честно жизнь я прожил.

И хочу, чтоб похож

Был бы ты, мой сынок, на меня.

Чтобы трусом не был

И чтоб вражеский нож

Миновал и тебя и коня.

Чтоб мужчиной ты стал.

И была бы любовь.

И хороших друзей ты нашёл.

А теперь ... я устал...

Не подняться мне вновь...

Ну, прощай... ухожу ... я ушёл...

сентябрь 1986

Я много слышал, и я много видел.

Я много разных знал людей.

И может я

         кого-нибудь обидел,

И сделал чью-то боль ещё больней.

Не ангел я, и не имею пред другими больше прав.

Свою судьбу мне не за что бранить.

И всё же, если в чём-то я неправ,

Я начинаю сам себя судить.

Суд совести - он страшный и ужасный.

И давности тут не поможет срок.

Палач нас мучит ежедневно, ежечасно,

Как будто дъявол собирает свой оброк.

Вот так сидишь, охваченный сомненьем,

То радуясь минуте, то скорбя.

Глядишь в окно, и с грустным удивленьем

Ты видишь уходящего себя.

1984

Скоро грянут февральские вьюги

И застонут, завоют оне...

Эх, наймусь-ка я к дьяволу в слуги,

И исчезну на чёрном коне.

Поднимусь к одинокой вершине,

Окунусь в бесконечный простор,

И пока жар души не остынет

Не вернусь с ослепительных гор.

В этой жизни всё очень непрочно.

Всё меняется изо дня в день.

И судьбой осуждён я заочно

На души беспробудную лень.

Лишь она, лень души мне поможет

В этой жизни совсем не сгореть.

И не мучить себя, не тревожить,

И под старость без слёз умереть.

Смерти ждать - недостойно мужчины.

Смерть иль ищут, иль топчут её...

Но я всё же не вижу причины

Чтоб лелеять мне тело своё.

Беспокоюсь всего лишь за душу.

Страшно, вдруг зачерствеет она.

Если так, то себя я разрушу,

Рассчитаюсь со злом я сполна.

Права жить зло совсем не имеет.

Правда я не такой уж и злой.

И душа моя многих согреет.

Прежде чем я уйду на покой.

апрель 1985 года. Мне 23