|
Дамы и господа, сегодня мы разберём одну из самых сложных и важных проблем психологии, то первое препятствие, преодоление которого означает начало подлинной индивидуации. Речь идёт об архетипе тени.
Как уже говорилось раньше, архетип враждующих братьев или сестёр является одним из центральных мотивов человеческой метамифологии. Его мы можем встретить практически в любой культуре, преломлённого сквозь призму восприятия данным народом. Этот миф имеет множество нюансов и оттенков, при изучении которых можно было бы написать исследование в несколько томов. Однако ядро мифа всегда остаётся единым – два брата (реже две сестры), боги или герои находятся в состоянии вражды. Развитие этой вражды может быть самым разным, начиная от примирения и заканчивая убийством одного из братьев. Братство этих персонажей может быть как реальным, так и символическим. Каин и Авель, Исав и Иаков, Иисус и Иуда, Фауст и Мефистофель, Иштар и Эрешкегаль – вот наиболее известные примеры классической мифологемы.
Однако изучение мифологии имеет смысл лишь тогда, когда мы уясним для себя немаловажный вопрос, каким образом данный миф преломляется в нашем психическом пространстве. Что такое тень, какие опасности и возможности она таит в себе для нас, каким образом мы можем её распознать в своей психике, что необходимо делать после того, как произошло распознавание – это лишь малый список вопросов, на которые мы должны найти ответ.
Непринимаемая часть психики, вытесненная в бессознательное и являющаяся полной противоположностью сознательному эго – вот краткое определение тени. Даже у весьма образованных людей проблема тени является достаточно трудной для осознания – немногие способны признать, что всё, что они ненавидят в других, на самом деле обитает в глубинах их же психе и в любой момент может нанести удар и захватить сознание. Тем не менее, это именно так. Более того – подобный отказ осознавать неприятные аспекты своей тени грозит её одержанием. Пока это для вас звучит слишком отстранённо, потому я позволю себе привести несколько трагикомичных эпизодов, которые мне приходилось наблюдать. Самые серьёзные размышления над этими, кому-то, может быть, кажущимися смешными эпизодами заставили меня во многом переосмыслить свою жизненную позицию.
Первый эпизод из этой серии мне пришлось наблюдать несколько лет назад в пору моего активного вращения в альтернативных кругах своего города. На одном из глобальных сэйшенов судьба меня свела с презабавным молодым человеком – назовём его Василий. С первых же слов знакомства Василий объявил мне, что он сатанист, и разразился отборными богохульствами. Я нашел его поведение забавным – период моего увлечения чистым сатанизмом уже прошел, поскольку в этом учении я обнаружил откровенную непоследовательность. В тот период я только начал открывать для себя идею имморальности бога – бога, который находится за пределами добра и зла и которому угодны и порочные, и святые устремления. Позднее я нашел это в понятии самости Юнга и триады Нюит, Хадид, Ра-Гор-Хуит Телемы, но на тот момент я основывался исключительно на превосходном художественном романе Германа Гессе «Дамиан». Кратко высказав ему своё кредо о том, что и бог и Сатана едины и вовсе нет смысла их различать, я, разумеется, предложил Василию прочесть этого «Дамиана». К моему удивлению, он даже не услышал меня и обвинил в скрытой симпатии к христианству. Меня несколько озадачила его реакция, на чём мы и прекратили разговор.
Через год мы встретились с Василием. Я шел с группы, на которой обучался трансперсональной психологии, и, по забавному совпадению, у меня в сумке лежала та самая книга Гессе – «Дамиан», которую я давал читать одной весьма образованной женщине. Я никогда бы не узнал Василия в том странноватом молодом человеке с глазами кастрированного кота, который вдруг окликнул меня по имени. Тем не менее, это был именно он, и в течение каких-то двух минут разговора я узнал о «поразительных» (а на самом деле закономерных) изменениях в убеждениях Василия – он окрестился в какой-то дешевой протестантской секте. «Иисус принял меня, сатана в прошлом», – радостно распинался Василий. Я, разумеется, не замедлил восстановить старый спор и таки объяснить бедолаге единство Абраксаса – бога за пределами порочного и святого. Вести дискуссию и выстраивать аргументы Василий, надо сказать, за этот год так и не научился, и вслед за фразой «Бог – это созидание, а Сатана – это разрушение» последовал упрёк в мой адрес за то, что я «слишком привязан к материальному миру, а скоро конец мира, Бог его РАЗРУШИТ, не оставив камня на камне» (стало быть, превратится в Сатану!). Мою попытку таки вручить ему «Дамиана» Василий воспринял на этот раз за искушения Сатаны, а меня – за его посланника, пришедшего его искушать после крещения (тоже мне христосик нашелся), на чём я и поспешил прекратить бессмысленный диалог.
Следующий пример, который я хотел привести, я наблюдал относительно недавно. Главный герой, назовём его Сергей, всегда отличался исключительным романтическим ореолом бунтаря и бессребреника. Его речи всегда были полны особым пафосом принадлежности к субкультуре, к которой, надо сказать, принадлежу и я, хотя романтический пафос Сергея меня всегда изрядно раздражал. Этот человек всегда упрекал меня, что я придаю слишком большое внимание материальным ценностям и мне не хватает некоего романтизма и мятежа. Потом по стечению обстоятельств он получил весьма высокооплачиваемую работу и уехал на три месяца из города.
Когда Сергей приехал с заработков, на него было жалко смотреть. Первое, что он заявил, когда пришел в компанию, – что он приехал на такси, причём сказано это было таким тоном, будто речь шла не об обычном городском транспорте, а о личном фольксвагене, полученном в качестве приданого от брака с дочерью Форда. После этого, отдав свой старый долг, который он держал около года, он повторял раз пять, что он отдал этот долг и отдал двести процентов, точно боясь, что хоть один человек не услышит его колоссального «подвига чести». Бедолага был настолько упоён собственным финансовым величием, что даже не замечал тех недоумённых взглядов, которыми обменивалась между собой компания.
Следующий пример имел место в моём интернет-общении. Я переписывался с одной женщиной из Нижнего Новгорода, и по ходу разговора она в ответ на моё изложение теории трагического обвинила меня в мазохизме. Более чем очевидно, что истинно трагическое сознание и мазохизм не имеют между собой ничего общего, что я без труда доказал, однако для себя сделал «закладку в мыслях» - очевидно, мазохизм является её актуальной темой, тем более что она потом написала, что мазохизм – это её «любимый ярлык», который кажется ей наиболее обидным. Как оказалось, мои подозрения подтвердились на все сто, и, немного узнав о стиле её отношений с мужем и степени её порабощения, я пришел в ужас – на мой взгляд, женщина, тем более в наше время, не имеет права до такой степени подчинять себя мужчине.
Я подобрал три примера, которые касаются религии, отношения к деньгам и интимных отношений. Это те темы, в которых проблема тени бывает наиболее актуальна. Подобные истории можно приводить до бесконечности, но уже трёх достаточно, чтобы вывести общую динамику – индивид, не обладающий осознанием тени, ведёт «борьбу в мире с ветряными мельницами», не подозревая, что настоящий враг находится в его психике. В один прекрасный момент, в минуту кризиса происходит полное подчинение и идентификация с теми ценностями, которые до этого отрицались и были всецело ненавидимы. Говоря языком аналитической психологии, происходит «одержание тенью» - тень, доселе вытесненная и не принимаемая, полностью захватывает сознание. В фильме Сэма Мендеса «Красота по-американски», который я рекомендую для ознакомления, приводится очень распространенный тип мужлана-полковника, ненавидящего гомосексуалистов и видящего их под каждым кустом, и в итоге оказавшегося скрытым геем.
Переход, когда тень захватывает эго и становится полноправным хозяином сознания, называется энантиодромией. Это психологический закон, открытый ещё Гераклитом, согласно которому любое чётко очерченное явление неизбежно переходит в свою противоположность. На самом деле проблема противоположностей является психологической и даже оккультной проблемой первостепенной важности, решить до конца которую невозможно, так же, как невозможно достичь горизонта, но по мере процесса работы над ней происходит рост сознания или индивидуация.
Как определить, какова у вас тень? Нет ничего проще – просто ответьте для себя по возможности более честно – какой набор личностных качеств, убеждений и ценностей в других людях вам максимально отвратителен (пугает, раздражает, вызывает гнев – список можно продолжать до бесконечности). Если у вас хватит мужества в контексте этой лекции максимально полно ответить на этот вопрос, то попробуйте сделать следующий шаг – пофантазируйте, что, по вашему, должен чувствовать носитель этих качеств, какие эмоции должен испытывать. Попробуйте осторожно посмотреть как бы изнутри своей тени.
Большой ошибкой было бы отождествлять тень исключительно со злом. Тень – это другая сторона личности, вот и всё, а потому тень преступника может содержать те моральные качества, которых ему не хватает, а тень пуританина – сексуальность.
Тень начинает формироваться у ребёнка впервые примерно в 3 – 5 лет, когда появляется первая самоидентификация. Известно, что дети, совершив плохой с точки зрения родителей поступок, часто говорят о себе в третьем лице – что указывает на первое диссоциирование себя от неприемлемых теневых действий. Позднее индивидуум достигает гораздо большей изощрённости в подобном диссоциировании, находя «козлов отпущения», на которых проецирует свою тень, и подвергая их всяческой травле. В переходном возрасте юноша принимает решение – следовать ему путём родителей либо, наоборот, полностью отторгать те ценности, которые были ими воспитываемы. В некотором смысле второй вариант предпочтительнее, поскольку отделение от родительских ценностей означает начало индивидуации (если оно происходит осознанно, а не истерично-надрывно, как это свойственно переходному возрасту). Однако в любом случае противоположная система ценностей не «умирает», а вытесняется в бессознательное, откуда, питаясь животворящими энергиями самости, саботирует проекты эго, а зачастую и полностью одерживает его, как это было показано в трёх вышеприведённых случаях.
Если не брать специфические нюансы воспитания, в связи с которыми у каждого в тени оказывается совершенно свой набор ценностей, общим для всех людей является вытеснение простейших проявлений инфантильной сексуальности. Эта сфера была исследована Фрейдом, и чтобы убедиться в его частичной правоте, достаточно почитать любые надписи в мужском туалете или простенько классифицировать те качества и действия, приписываемые безликими респондентами своим врагам. Латентная гомосексуальность и эдиповы желания окажутся первыми в этом списке.
О том, что тень стала актуальна, свидетельствуют определённого рода сновидения, в которых присутствуют мотивы войны, преследования враждебной фигурой того же пола, что и сновидец, либо наоборот, образ больного, полностью деградировавшего персонажа, вызывающего брезгливое отвращение. При подобных сновидениях мы рекомендуем найти к ним как можно больше мифологических параллелей, дабы определить, какой именно сюжет в данный момент разыгрывается, и практику активного воображения, где сновидец должен в фантазии вернуться в сон и попытаться посмотреть на жизнь как бы изнутри враждебного персонажа.
Например, в одной достойной психологической работе приводится следующий пример: молодой человек страдал от неспособности хоть как то экономить деньги – и он, и его жена тратили всё в первую же неделю, после чего жили впроголодь. Аналитик поинтересовался его сновидениями, и тут же выяснилось, что анализанду повторяется один и тот же сон, в котором он живёт в услужении неких жадных господ, хозяев гостиницы, где он вроде уборщика. Очевидно, что хозяева гостиницы представляют его тень, частично сформированную неприятием слушком уж экономных родителей. Как только динамика стала ясна аналитику, он посоветовал анализанду поработать с этими образами в активном воображении и постараться найти хоть какие-то позитивные ценности во враждебных и подавляющих персонажах. Поскольку эта задача была слишком трудна, аналитик облегчил задачу и предложил в качестве «военной хитрости» взять себе хоть какие-либо полезные качества от хозяев, чтобы эффективнее им противостоять. Работа продолжалась недолго – всего пол года, вследствие чего анализанд нашел примирение с теневыми частями своей психе, интегрировал часть качеств и смог научиться относительно рационально распоряжаться деньгами.
Таким образом, в тени всегда есть потенциал для развития, скрытое сокровище, найдя которое эго выходит на принципиально иной уровень. И всё-таки необходимо несколько огорчить перфекционистов – полная интеграция тени невозможна. Даже на алхимических иллюстрациях, изображающих очень высокие ступени сознания, присутствует чёрный ворон, символизирующий нигредо, тень и опасность рухнуть вниз. На самом деле вовсе нет необходимости полностью интегрировать тень, приходя к универсальному здоровью, которое, как известно, лишено творческого напряжения. Важно просто сделать это противостояние осознанным и научиться по возможности не проецировать свою тень на других и не позволять своей тени заслонять горизонт сознания. Привнося в конфликт принцип осознавания, мы превращаем невротическое расщепление, в котором в той или иной мере находится абсолютное большинство, в творческое напряжение противоположностей – арку, где две противоположные слабости образуют одну силу.
Тень мы можем классифицировать на три части – личную, коллективную и архетипическую. О личной тени здесь и без того было сказано немало. Однако у каждого коллектива есть своя тень, освободиться от влияния которой бывает не так просто. Для сознания среднего обывателя Германии времён Гитлера такую роль носили евреи, сейчас в России роль тени всецело принадлежит чеченцам и олигархам, которые, надо сказать, уж больно яро её отыгрывают. По сути, вся человеческая история – история бесконечных войн, является историей слепого и бессознательного проецирования тени, где эго отождествляется только с благом, а потому всё иное воспринимается как воплощение зла и должно быть уничтожено. Любой коллектив, будь то народ, национальность, религия, культура или субкультура имеет свой образ тени, ненависть к которому позволяет снижать напряжения противоположностей в психике и не осознавать тень в себе.
Архетипическая тень – это традиционно образ религиозного Дьявола, хотя для определенных субкультур Дьявол и Бог несколько поменялись местами (например, у сатанистов), чем не в последнюю очередь обязаны некоторым служителям культа, кои, мягко скажем, не совсем соответствуют тем представлениям, которые формально провозглашают. Разные мифологии отвечают на вопрос о проблеме архетипической тени по-разному: внешняя мифология постулирует последнюю битву между силами добра и зла, после которой зло будет уничтожено и наступит вселенское царство благоденствия. Последняя такая мифология – коммунизм, хотя бога и дьявола в ней благополучно заменили рабочим классом и буржуазией. Для человека, склонного думать самостоятельно, подобные мифологические конструкции не выдерживают никакой критики, ибо очевидно, что без тьмы не может быть и света. Самые глубокие мыслители и мистики всех времён и народов понимали несостоятельность жесткого дуализма и то, что изначальное божество (самость) находится по ту стороны добра и зла, а вечное противостояние является необходимым условием существования сознания и жизни. Глубже всех из современных философов это сформулировал Алистер Кроули в «Книге закона», где от лица совершенной небесной богини Нюит произносятся следующие слова: «Ибо я разделена во имя любви, ради возможности единения».
Великая проблема противоположностей, которая находит решение только в Самости, не исчерпывается противоположностью Эго и тени. О следующей, гораздо более сложной системе противоположностей – мужского и женского, Анимы и Анимуса, Логоса и Эроса будет подробно изложено в следующей главе.
Рекомендуемая литература: Карл Юнг «Добро и зло в аналитической психологии», «Нераскрытая самость», «Борьба с тенью», Эрих Нойманн «Глубинная психология и новая этика» (В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ!!!), Герман Гессе «Дамиан»
|
