1

В традиционной лингвистике дискурсивные слова чаще всего называются «частицами». В русском языке это, например, «же», «ведь», «ну», «вот» и другие такие же вроде бы мелкие и не очень уважаемые слова. Иногда даже, когда учат грамотной речи, говорят: «Избавляйтесь от слова ну, не употребляйте слово вот». А почему учат? Потому что человеку очень трудно эти слова не употреблять. Естественный русский дискурс без этих слов будет выглядеть суховато, дистиллировано. Проконтролируйте, как вы общаетесь в естественной обстановке. Скорее всего, почти каждое предложение будет начинаться либо с «а», либо с «ну», либо с «вот». Казалось бы, эти слова ничего не значат, но на самом деле у них огромный спектр значений, и эти значения очень важны.

 

2

Например, что означает слово ведь в самом первом приближении? Вот русское предложение Ты ведь туда уже ходил – попробуйте перевести его на какой-то другой язык. Или объяснить иностранцу, что оно значит. Если очень грубо, то получится: «ты знаешь и я знаю, что ты туда ходил, но, наверное, ты об этом забыл, и я хочу тебе напомнить об этом, при этом я удивляюсь, потому что я считаю, что ты об этом должен бы был помнить». О русском ведь написано много статей, и я не удивился бы, если бы узнал, что существует и какая-нибудь толстая монография или целая диссертация. В этом слове (этимологически, кстати, связанном с древним глаголом ведать) помещается очень сложное и очень эмоциональное значение – напоминание говорящего адресату, что тот должен извлечь из своей памяти нечто очевидное, но при этом потерянное.

И у слова ну тоже очень сложный комплекс значений. Оно возникает, как правило, в начале реплики и свидетельствует о том, что говорящий раздумывает, не знает точно, что ответить, и пытается выиграть время, чтобы выбрать то, что кажется ему оптимальным. Это такое слово-взвешивание, слово-выжидание.

 

3

Дискурсивные слова отражают то, как говорящий работает над текстом, что он думает: трудно ему или легко, как он воспринимает адресата, много или мало, по его мнению, знает адресат, раздражает он говорящего или, наоборот, нравится ему. И многое другое. Эти слова, так сказать, помечают разные этапы создания текста. Например, «слушай меня внимательно, сейчас будет самое важное» – в этом значении мы часто употребляем единицу так вот. Или, например: «А сейчас я делаю отступление, это менее важно, имейте в виду, но скоро я вернусь к важному». Этот смысла может скрываться за коротким кстати.

 

Кроме того, дискурсивные слова часто выражают разное отношение к адресату. Хорошо ли я знаю его, близко ли он мне знаком. Не всякому человеку в речи скажешь то же ведь, или вот, или, скажем, ка (как в сделай-ка) – эта частица тоже дискурсивное слово, которое свидетельствует об особом отношении между говорящим и адресатом, скорее всего, об их близком знакомстве или неформальных отношениях.

 

4

Эти мелкие, малозаметные слова, надо сказать, страшно трудно описывать. Чтобы внятно объяснить значение такого слова, бывает нужен целый текст: иногда хорошее научное описание одной такой единицы занимает несколько страниц. Причем для ее описания необходимо использовать очень сложные понятия: межличностное взаимодействие, коммуникация, иерархия, вежливость, память, внимание и т.п. – огромный арсенал лингвистических, психологических и других терминов.

 

Когда весь этот сложный аппарат изучения дискурсивных слов возник, стали его применять, оказалось, что в разных языках количество дискурсивных слов разное, и частота их употребления тоже разная. Известно, например, что в русском таких слов много, и при обучении русскому языку их нужно хорошо освоить – правда, в нынешних учебниках про это ничего не говорится. Из других европейских языков их достаточно много еще, пожалуй, в немецком. Они есть и в итальянском, и во французском, но, скажем, в английском их меньше. Не то чтобы их там совсем не было: например, такие английские частицы, как just или yet, как раз к этой группе относятся, но в среднем в английском тексте их «плотность» меньше по сравнению с русским.

 

5

Не надо думать, что дискурсивные слова принадлежат только к разговорной речи. По крайней мере для русского языка это совершенно точно не так. Даже в русской научной статье их очень много: таким образом, очевидно, тем не менее, в целом, и т.д., и т.п. Или вот, скажем, вообще (или вообще говоря) – очень ёмкое и нужное слово. Когда я пишу статью, с него бывает очень полезно начать предложение (или в конец поставить): появляется такая приятная дистанция между мной и тем, что я говорю. Сразу видно, что автор – человек тонкий и понимающий. А вот в английском прямого эквивалента этому слову нет (как и ряду других русских дискурсивных единиц), и мне это часто мешает, когда я пытаюсь писать научные статьи по-английски. Английский научный стиль не требует того, чтобы в каждом предложении торчало по два-три дискурсивных слова – напротив, он требует, чтобы такие единицы по возможности избегались. От этого у нас возникает ощущение, что английские научные статьи – это такой набор рубленых, коротких, плохо связанных друг с другом безэмоциональных предложений. Это, конечно, не так с точки зрения носителей английского языка – им их собственных языковых средств вполне достаточно, и лишнего не надо. Им, наоборот, русский научный текст часто кажется вязким, витиеватым, непрозрачным, по-восточному двусмысленным (а нам-то он кажется всего лишь гибким и адекватным сложности мира). Так что я, конечно, могу, пытаясь передать столь нужное мне русское вообще, вставлять в каждое английское предложение какое-нибудь in general (как словарь советует), но это будет выглядеть если и не прямой ошибкой, то уж точно стилистической странностью, избыточной нелепостью, и хороший редактор такие вставки, скорее всего, вычеркнет – и будет прав. В английском научном тексте информацию нужно стремиться передавать не в подтексте, с чем дискурсивные слова связаны, не, так сказать, обиняком, не суггестивно, а прямо и честно. Иначе не поймут и не одобрят.

 

6

Дискурсивные слова не связаны также со степенью литературной обработанности, так сказать, «развитости» языка: они есть и в литературных языках с давней традицией, и в малых, в бесписьменных языках. А связано их присутствие, скорее всего, с тем, насколько в данном языке – и в данной культуре – важен вот этот самый суггестивный компонент, внимание к информации, получаемой только при межличностном общении (и лучше всего при таком, когда собеседники давно и хорошо знают друг друга). Вот, например, известно, что дискурсивных слов (в традиционных терминах, «частиц») было очень много в древнегреческом языке, гораздо больше, чем в латинском (где они тоже, конечно, были, но далеко не в таком количестве). Даже не очень понятно было всегда, как их переводить – чаще всего переводчики с греческого просто их пропускали. Видимо, греческий текст – в том числе и научный текст – вырастал непосредственно из диалога, ведь дискурсивных слов много там, где есть установка на постоянное межличностное взаимодействие.

 

7

Существует, конечно, много нерешённых вопросов в этой области лингвистики. Прежде всего, какие-то (пусть и скромные) успехи были достигнуты только в изучении дискурсивных слов в отдельных языках. Довольно много известно про русский, французский, есть монографии о немецком. Хотя было бы хорошо сделать полные словари дискурсивных слов. Пока мне неизвестны удачные примеры таких словарей, есть только отдельные попытки. Ещё более важно уметь сравнивать дискурсивные слова разных языков друг с другом. Есть ведь какие-то типы смыслов, выражение которых мы находим более или менее везде. А есть уникальные слова, которые выражают культурную специфику отдельного языка. Скажем, итальянцы очень любят такое дискурсивное слово, как allora. Ну, оно многим известно, даже тем, кто не говорит по-итальянски, есть ведь даже в сленге такое специальное прозвище для итальянцев – «алорцы». С точки зрения лингвистики, совершенно неслучайно, что название народа возникло из дискурсивного слова. Мне как специалисту это очень приятно, потому что allora действительно употребляется часто, оно культурно специфично и сразу выдаёт итальянца. Его, конечно, очень трудно перевести: это и русское ну, и русское вот, и что-то ещё третье, чего в русском языке нет. Но, обратите внимание, оно тоже используется прежде всего для установления и поддержания контакта.

 

Уметь формулировать специфику таких незаметных, но нужных слов на хорошем теоретическом уровне – это очень важная задача, которая, конечно, пока в полном объеме не решена. Возможно, дискурсивные слова – это последний бастион грамматики, и если он нам сдастся, тогда уже точно можно сказать, что грамматику мы будем знать всю.

 

Т.М. Николаева. Функции частиц в высказывании (на материале славянских языков). М., 1985.

Т.М. Николаева. Непарадигматическая лингвистика: история «блуждающих частиц». М., 2008.

К.Л. Киселева, Д. Пайар (ред.). Дискурсивные слова русского языка: опыт контекстно-семантического описания. М., 1998.

Э.Г. Шимчук, М.Г. Щур. Словарь русских частиц. Bern, 1999.

R. Rathmayr. Die russischen Partikeln als Pragmalexeme. München, 1985.

L. Zybatow. Was die Partikeln bedeuten: eine kontrastive Analyse Russisch-Deutsch. München, 1990.

K. Aijmer. English discourse particles: Evidence from a corpus. Amsterdam, 2002.

Владимир Плунгян

доктор филологических наук, член-корреспондент РАН, профессор, заведующий отделом типологии и ареальной лингвистики Института языкознания РАН и отделом корпусной лингвистики и поэтики Института русского языка имени В.В. Виноградова РАН, специалист в области морфологии, африканистики и корпусной лингвистики

 

http://postnauka.ru/faq/8572 

Опубликовано на www.vakurov.ru