Поиск по интернету показал, что библиодрамы - психотерапевтической постановки библейских сюжетов - у нас в стране в систематическом виде нет. 20-21 февраля ситуация моими усилиями начала исправляться.
Мифодрамы «Творение» и «Адам и Ева». Впечатления ведущего.
«Творение»Первая в цикле мифодрама важна всегда, поскольку задает контекст и придает смысл всем последующим мифологическим событиям. Но первая мифодрама в этом цикле для меня важнее, чем в любом другом, поскольку Ветхозаветный цикл я вынашивал больше трех лет, и длиться он дольше, чем любой цикл из тех, что я проводил.
Начальная социометрия показала, что в группе нет людей (христиан или иудеев) относящихся к Библии как к исключительно сакральному тексту – каждый был готов работать с текстом Ветхого Завета именно как с мифологическим текстом.
.
Библейское преобразование хаоса в космос, как известно, происходило в течение 6 дней, за которые Бог совершает 9 действий, в соответствии с которыми я и строил мифодраму:
Отделение неба от земли
Разделение света и тьмы
Разделение вод (воды под твердью небесной и воды над нею)
Разделение воды и суши
Создание растительности
Создание ночного и дневного светил и звезд
Создание рыб и птиц
Создание сухопутных животных
Создание человека.
Первое из этих событий, по мнению большинства толкователей Библии, разделяет вселенную на мир горний (невидимый) и мир дольний (видимый), остальные описывают обустройство знакомого нам видимого мира.
Сцены изначального хаоса, разделения света и тьмы и создания человека мы поставили социодраматически, остальные сцены – с помощью техники «Живая скульптура» из арсенала плейбек-театра.
В сцене разделения света и тьмы все участники (7 человек) получили возможность побыть Творцом, - и воспользовались ею. Картинки взаимодействия света и тьмы, разумеется, отличались у разных участников; в чем личный смысл этих различий – надеюсь узнать, сравнивая их впечатления. Запомнившиеся мне дихотомии, озвученные участниками: деятельность/отдых, сознание/бессознательное.
Идея поставить ряд сцен с помощью плейбековской техники пришла ко мне спонтанно и была, как мне кажется, удачной – группа была достаточно разогрета, мы сэкономили время без потери глубины переживаний. Кроме того, ПБ как форма психотерапевтического театра хорошо передает структуру божественного творческого акта.
Итальянские богословы Гальбиати и Пьяцци выделяют следующие элементы творения (на примере творения света):
Вступление: «И сказал Бог»
Приказание: «Да будет свет»
Исполнение «И стал свет»
Описание действия «И отделил Бог свет от тьмы»
Наименование или благословение: «И назвал Бог свет днем» или «И благословил их Бог, говоря»
Похвала (оценка): «И увидел Бог, что это хорошо»
Заключение: «И было утро, и был вечер, день один».
Применение техники ПБ-театра позволило подчеркнуть важную особенность божественного творчества – неотделимость мысли (слова) от ее воплощения. Читающий текст рассказчик выступает здесь как «слово», актеры немедленно реализуют его в спонтанном действии. Остановка действия и короткое интервью актеров в ролях, а так же смена актеров и зрителей позволяет осуществить рефлексию («хорошо» ли?). Мне трудно прокомментировать содержание этой части работы, поскольку она проходила в высоком темпе. По моим ощущениям, она была энергична и ресурсна для участников.
Сцена создания человека и обустройства мира явилась логичным завершением мифодрамы. Бросилось в глаза, что горний мир был подчеркнуто отделен от мира людей, причем этот барьер воздвиг Мужчина. Он же был центральной фигурой этой сцены, так же как центральным взаимодействием было взаимодействие Мужчины и Бога. По моей оценке, Мужчина эффективно обустраивал мир, которым он был поставлен управлять (в этом мире, помимо него, существовала Женщина, Живородящая Земля, Птица, Корова, Золотая Рыбка), однако его отношение с Богом было двойственным: он старался отгородить видимый мир от горнего, и в то же время взывал к Господу с вопросом о смысле. Господь не отвечал, и даже попробовал покинуть сцену – ответственность оказалась невыносимо давящей. Отношения Мужчины и Женщины были, на мой взгляд, гармоничными.
Помимо диагоностической ценности последней сцены, для меня было еще очень ценным то, что она явно устремлялась в логике своего развития к следующему тексту – об Адаме и Еве. Психодрама, воспоследовавшая мифодраме, была логичным продолжением переживаний участников.
Психодраматическая работа в этом цикле может быть, как мне кажется, способом исправления тех искажений, которые личный травматический опыт участников вносит в задуманную Господом гармонию. Во всяком случае, опыт первых двух дней работы, где мифодрамы и психодрамы очевидным образом образовывали единое целое, наводит на эту мысль.
«Адам и Ева»
Задумка для постановки была такая:
1. В Едеме.
1.1. Создание Адама
1.2. Помещение в Едем
1.3. Заповедь не есть плодов дерева Добра и Зла
1.4. Наречение животных
1.5. Создание Евы
2. Грехопадение
2.1. Змей искушает Еву
2.2. Ева искушает Адама
2.3. Изгнание из Едема и наказание.
В промежутке между драмакми мне позвонила одна из участниц и подсказала важную для мифодрамы вещь: во время творения человека Бог задумывает создать его «по образу Нашему, по подобию Нашему» (Быт., 1; 26), но создает «по образу Своему, по образу Божию» (Быт.,1; 27). Я решил, что именно утрата богоподобия и является центральной темой мифа о грехопадении человека.
В райском саду у человека есть возможность непосредственного общения с Творцом, а следовательно – непосредственного знания об устройстве вселенной. В этом и состоит богоподобие – человек не равен Богу (не способен творить мир), но подобен Богу (знает, как устроен тварный мир и может им управлять с благословения Божьего). В «райском» состоянии человеку нет необходимости «распознавать добро и зло», ему не нужна система ценностей, нравственные ориентиры. Попытка «стать как Бог» наказывается утратой возможности непосредственного общения с Богом – теперь такие ориентиры действительно нужны человеку, чтобы вновь обрести богоподобие.
В мифодраме бурлившая в первых сценах энергия группы исчезла с изгнанием Адама и Евы. В момент изгнания я увидел, что Бог устанавливает между собой и Адамом расстояние, а путем введения смерти отводит ему время на преодоление этого расстояния. Мифодраматический Адам не выказывал горячего желания преодолеть это расстояние. Его попытки прорваться к дереву жизни и вернуть себе и Еве бессмертие были вялыми, в конце-концов змей споил Адама. Ева не была помощницей Адама в раю, не приняла она и новой роли роженицы. Господь терпеливо ждал, пока люди на что-то решатся (в горнем мире энергия оставалась). Разделенность людей и Господа – с одной стороны, и Адама и Евы – с другой живо ассоциировалось у меня с довольно-таки типовыми клиентскими запросами, характерными для современной нам цивилизации. Критерии добра и зла обесценены и потому не работают, лишенный ощущения смысла Мужчина не ищет пути к Богу, его депрессивное бездействие, в свою очередь, вгоняет в депрессию Женщину.
По ходу драмы у меня было много ассоциаций с «Фаустом». В частности, я понял, почему Гете так резко отрицательно относился к современной ему университетской науке – суррогату, призванному заменить непосредственное познание. Мефистофель (змей) издевательски поучает абитуриента: дескать, понатореете в редукции, и «будете, как Бог, распознавать добро и зло». К церковному пути Гете, впрочем, относился тоже отрицательно, хоть и не столь категорично.
Психодрама (скажу максимально обще, чтобы не нарушить правило конфиденциальности) была как раз о способах взаимодействия женщины с группой в условиях постмодернистского общества и о трудностях, возникающих вследствие применения этих способов.
В целом, второй день нет так фонтанировал энергией, как первый, но был для меня не менее полезен. Самое ценное – мифодрамы и психодрамы плавно перетекают друг в друга на нескольких уровнях, что дает удивительное ощущение целостности процесса.